Сергей Владимирович, выборы на посты региональных глав пройдут не только в Ростовской области. Почему, по-вашему, в нашем – одном из самых многонаселенных – регионе на этот пост претендуют только пять кандидатов, тогда как в Ленинградской области – девять, в Калининградской – восемь?

– Количество кандидатов никак не связано с количеством населения. Три или пять – зависит от того, какие политические партии могут выдвинуть настоящих кандидатов. У нас пять реальных кандидатов, каждый из них пользуется поддержкой своей партии и своих избирателей. И, конечно, извечный вопрос, на кого делать ставку, кого избиратели хотят видеть – политика или управленца.

Как, по-вашему, избиратели пойдут голосовать – за личность кандидата или за политическую платформу какой-то партии?

– Мне кажется, что это мы не сможем разделить. Поскольку в соответствии с сегодняшним законодательством выдвигать на должность губернатора могут только политические партии, а их у нас уже больше 70 в стране, есть кому выдвигать и есть от кого выдвигаться. Если есть реальная личность-кандидат, он наверняка найдет политическую партию, на чьи возможности смог бы опереться. Но каждая политическая партия оценивает свои возможности, сравнивает то, что она хочет получить, со своими замыслами. С одной стороны, воля партии, с другой – кадровые возможности, которые может предложить эта партия.

Кстати, особенно это заметно на местных выборах, потому что есть политические партии, которые закрыли своими кандидатами практически все электоральное поле на общее количество вакантных мандатов, которые разыгрываются 13 сентября, в единый день голосования. Есть те, кто смог найти кандидатов только на часть свободных мандатов (свободных округов), есть партия, которая только в одном городе всего три кандидатуры нашла, а значительная часть партий не смогла предложить ни одного человека ни на одно место.

Мы же должны понимать (хотя я бы это отнес к проблеме политической системы Ростовской области), что есть партия-флагман, у которой очень мощные кадровые возможности и которая реально занимает подавляющую часть электорального поля, а есть другие политические партии, которые конкурируют с ней, но у них кадровых возможностей гораздо меньше.

Все подписи, представляемые кандидатами в свою поддержку, теперь должны быть заверены нотариально. Это упростило или, напротив, осложнило работу избирательных комиссий?

– На мой взгляд, нотариальное заверение хоть и добавляет работы депутатам, которые подписываются в поддержку, зато снимает многие вопросы. Знаете, очень много шума было в отношении муниципального фильтра. Но посмотрите: вот у нас одна новая не очень известная партия и все четыре парламентские – без шума и скандала они смогли обеспечить себе необходимую поддержку. А в Ростовской области минимально дозволенный проходной барьер – 5% от общего числа депутатов. То есть здесь подход самый либеральный. Нотариально заверенные подписи сняли огромное количество проблем, которые будоражили общественное мнение в России. У многих существовало мнение, что сбор подписей у избирателей был придуман, чтобы отсеивать каких-то кандидатов. Отчасти это правда. В значительной степени отсеивались те, кто не мог обеспечить поддержку избирателей – кандидаты из криминального мира, люди, которые не умеют читать закон. Часто это были авантюристы, которые шли для того, чтобы как-нибудь показать себя. Кстати, именно эта категория чаще всего и делала громкие заявления о том, что их комиссии куда-то не допускают.

Тьфу-тьфу-тьфу (Юсов постучал по деревянному столу. – Don24), избирательную кампанию в Ростовской области пока не достают никакие – даже маленькие – скандалы, хотя без них с трудом обходятся такие периоды. На то они и выборы. Знаете, есть такая старая-старая поговорка о том, что люди больше всего врут на охоте, на рыбалке, на войне и во время выборов. Как человек, который очень долго занимается выборами, а при этом еще и является охотником, могу сказать: это правда.

Сколько наблюдателей будет на избирательных участках в этом году?

– На разных участках, конечно, число будет разниться, все зависит от удаленности помещения для голосования, но в последние годы у нас меньше, чем три-четыре человека на каждую участковую комиссию, не было. В этот раз я вижу очень большую активность от многих общественных организаций. Это новое явление, оно мне очень нравится. Те, кто идут от общественных организаций, например от молодежных союзов – такое совершенно новое явление, которое мы второй год замечаем, но в этом году особенно ярко.

Что в нем особенного?

– Многие молодежные организации обращаются к нам с просьбой помочь подготовить их наблюдателей. Они говорят: «У нас молодежь хочет, чтобы были честные выборы, которые в полной степени соответствуют закону». Я говорю: «Отлично, у нас точно такие же устремления, давайте объединим усилия. Мы за то, чтобы вы, как люди без политических интересов, шли просто защищать закон и интересы избирателей. У нас такая же функция». Мы находим возможности выделить им лекторов, провести какие-то занятия.

Опытных наблюдателей ожидаете?

– Уже сейчас знаю, что некоторые партии собираются привлечь из соседних регионов, где нет больших выборов, своих товарищей по партии. Вот еще эти общественники, это новое явление. И, конечно же, растет движение правозащитников. В отличие от молодежи, это уже умудренные опытом серьезные люди, каждый со своей, не похожей на другие биографией, которые имеют свой путь в правозащитные движения. Это люди часто неудобные, с ними не всегда легко находить общий язык, потому что они заточены на поиски своего представления о справедливости.

Неудобные кому?

– Неудобные по жизни. Потому что у них свое представление обо всем, они пытаются найти какие-то недостатки. Там есть те люди, которые пришли, так скажем, с Болотной площади. И среди них много таких, которые имеют действительно честные помыслы: сделать наши выборы честными, чистыми, прозрачными. В общем, люди разные, но мы надеемся, что их усилия будут направлены на проведение по-настоящему честных выборов, которые соответствуют законам Российской Федерации. И еще, что касается правозащитников в Ростовской области, хотя это и очень разные люди, но они все-таки достаточно конструктивны и объективны.

Какие меры принимаются для повышения открытости и прозрачности избирательного процесса?

– Самое главное – это то, что внутри избирательных комиссий есть представители разных политических партий, и мы в течение последних двух лет решительно и последовательно шли на расширение этого представительства. Сейчас у нас в составе почти 30 тысяч членов участковых избирательных комиссий находятся представители 22 политических партий. Это существенно больше половины состава участковых избирательных комиссий. Примерно 70%. Поэтому когда какая-нибудь политическая партия или кто-то из ее представителей говорит: «Да вот у меня отняли голоса», хочется спросить: «А простите, кто отобрал ваши голоса? У вашей партии есть представитель в каждой участковой комиссии».

Планируете как-то повышать интерес дончан к выборам 2015 года?

– Конечно, избирательная комиссия имеет программы, которые должны способствовать повышению активности избирателей. Но это выглядит совсем не так примитивно, как многие думают: во-первых, у нас нет ответственности за большую или меньшую явку. Это забота кандидатов – они имеют прямой интерес обеспечить явку избирателей, которые проголосуют за них. Поэтому задача избирательных комиссий, в том числе и облизбиркома, – дать избирателям максимум информации о выборах: по какими правилам они проходят, кто такие кандидаты. Мы даем точную проверенную информацию об их образовании, доходах, наличии или отсутствии активов за рубежом, представительстве в политической партии или общественной организации, судимости.

Что-то можете пожелать кандидатам?

– Кандидатам хочется пожелать сейчас больше работать с людьми. Пока выборы не особо заметны. Люди дома или на улице вечером после нашего жаркого душного дня на лавочках сидят и говорят о политике. Идите к ним, узнайте их беды, помогите им в чем-то. Они ждут этого от вас и, поверьте, как избиратели они вам это обязательно «припомнят».