Теракты на борту российского лайнера и в Париже прогремели на весь мир. Как жить после случившегося? Каково место России в мире, который, как представляется, сплошь окутан террористической сетью? Ответить на эти вопросы информагентство Don24 попросило профессора Южного федерального университета Игоря Добаева.

Досье. Игорь Прокопьевич Добаев – российский востоковед и исламовед, эксперт по радикальному исламу. Доктор философских наук, профессор Института социологии и регионоведения Южного федерального университета. Автор 32 монографий и более 200 научных статей. Родился 20 мая 1950 года в Читинской области. В 1972 году окончил Ростовский институт инженеров железнодорожного транспорта, в 1980-м - Институт стран Азии и Африки при МГУ, в 1998 году — Северо-Кавказскую академию государственной службы. Тема кандидатской диссертации - Политический радикализм в современном исламе, докторской - Исламский радикализм : Сущность, идеология, политическая практика.

Почему Франция?

– Можно было ожидать, что из-за успешных действий наших воздушно-космических сил в Сирии «рванет» поначалу все-таки в России. Но массовые теракты прошли во Франции, в самом ее сердце. Как вы считаете, почему именно там?
– Тому, что произошло во Франции, предшествовало крушение самолета с российскими туристами на борту, в результате чего погибли более 200 наших соотечественников. Сегодня достоверно известно, что это был теракт, а на борту воздушного судна оказалось взрывное устройство. И ответственность за это уже официально взяло на себя «Исламское государство» (запрещенное на территории РФ. – Прим. ред.) Получается, что терактам во Франции предшествовала атака на граждан РФ. Правда, не на территории России.

– Так почему же все-таки выбрана была Франция?

– Эта страна сегодня – наиболее исламизированное государство Западной Европы. Государство богатое, потому сюда устремляются все новые и новые миграционные потоки. Франция, в отличие от многих других европейских государств, является бывшей колониальной империей. Нет ничего удивительного в том, что она исподволь стала заселяться гражданами новых государств, которые вышли из состава этой метрополии в период деколонизации мира. И более всего на первых порах – из Алжира. Напомню, что в начале 1960-х Алжир избавился от колониальной зависимости, что поспособствовало впоследствии миграционному потоку из этой страны во Францию, и это было только начало. В дальнейшем количество мигрантов из стран Северной Африки только возрастало. Ассимилировать же мигрантов не удалось. Политика мультикультурализма тоже потерпела провал. Подавляющее большинство бывших мигрантов живут в так называемых анклавах, своего рода резервациях. Там слабо действуют законы принявшей их страны, зато преобладают иные ценности. Там больше всего безработицы, социальные программы решаются слабо, но из-за высокой рождаемости в мусульманских семьях их становится все больше и больше. Кроме того, миграционные потоки не ослабевают.

– И это никак не беспокоило спецслужбы этих стран?

– Несколько лет назад были опубликованы исследования, которые и были проведены рядом спецслужб европейских стран, в том числе и французскими. Согласно им, общий тренд таков: в любом сообществе мусульман есть определенный процент тех, кто настроен радикально против принимающего их государства. Согласно расчетам, их примерно 1%. Значит, если во Франции около 7 млн мусульман, то 70 тысяч мыслят радикально, а это целая армия. Из этой массы примерно каждый десятый готов не только мыслить радикально, но и действовать в таком же духе. И тогда получается, что на территории Франции порядка 7000 тех, кто готов не только размышлять, но и действовать, в том числе террористическими методами. Немало.

Что такое ИГИЛ и джихад

– Какова же их идеология?

– Она делит мир на мусульман и немусульман и определяет так называемых «врагов ислама». Согласно последним ее концепциям, этими «врагами» являются все немусульмане, а также и те мусульмане, которые не заряжены этой идеологией и не готовы примкнуть к радикалам, чтобы идти к намеченной цели. А цель – воссоздание когда-то существовавшего государства – исламского халифата. С «врагами» же нужно вести непримиримую борьбу, которая постулируется в качестве джихада. Когда-то в раннем исламе джихад (священная война в этой религии) начинался только по решению халифа, когда неверные приходили с мечом на земли ислама, то есть эта война всегда носила оборонительный характер. При этом была масса ограничений: нельзя было убивать стариков, женщин и детей, запрещалось уничтожать посевы, финиковые пальмы и другие плодовые растения, забивать скот и так далее. А в последних интерпретациях современных идеологов радикальных исламистов джихад воспринимается как наступательная война с «врагами» – со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Именно так и воспринимают джихад в ИГИЛ?

– Они намерены воссоздать халифат и приступили к этому. Сейчас контролируют часть Сирии и Ирака и намерены свои территории расширять. В их планах – захват Багдада и Дамаска, в пригородах которого они уже были. Напомню, что Дамаск при халифах Омейядах был столицей халифата до 750 года, а при аббасидах столицей стал Багдад. Это уже говорит о многом. Они не собирались останавливаться на уже контролировавшихся территориях, далее их поход планировался на Иорданию и Саудовскую Аравию. Сейчас там правит королевская семья Саудов. А это никак не согласуется с тем госустройством, которое проповедует ИГИЛ: править в исламском государстве (халифате) может только халиф. Более того, они провозгласили целью вырвать из рук «узурпаторов» (саудитов) две мусульманские святыни в Мекке и Медине, а также третью, которая сейчас в руках у иудеев – в Иерусалиме.
Теперь по поводу человека, который назвал себя Абу-Бакром-аль-Багдади, он – лидер «Исламского государства». Дело в том, что после смерти пророка Мухаммеда встал вопрос о том, кто будет халифом, то есть заместителем пророка. И первым таким человеком стал его ближайший сподвижник по имени Абу-Бакр, который явился первым из четырех так называемых праведных халифов. Присвоив это имя, лидер ИГИЛ как бы говорит о том, что он восстановит халифат в прежних границах, а Багдад, как и в те времена, станет центром огромного арабского халифата.

 Где же французский «Вихрь-антитеррор»?

– Почему все-таки так плохо сработали французские спецслужбы?
– Как показала практика, они просто не научились противостоять современному терроризму. Многочисленные теракты на территории Франции говорят о том, что у них слабо ведется агентурная работа и нет ценных источников информации в этой опасной среде. Да и вообще, контртеррористическая работа во Франции сегодня не выдерживает критики. Слаба и антитеррористическая деятельность, нет должной работы с населением: люди просто не проинформированы, что им нужно делать в таких случаях. Судя по всему, слаба работа и по пресечению экономических основ терроризма. А ведь любое, даже самое гнусное деяние, без денег невозможно. То есть из четырех основных направлений антитеррористической работы – совершенствование антитеррористического законодательства, усиление спецслужб, противодействие финансированию терроризма и идеолого-пропагандистская и разъяснительная работа среди населения – три последних провалены.

– А что касается России?

- В последние годы в РФ наблюдается неуклонное снижение числа террористических атак, и это заслуга отечественных спецслужб. По большому счету, сегодня наши спецслужбы – самые сильные в мире. Так называемый «Имарат Кавказ», сетевая структура террористов на Северном Кавказе, усилиями российских спецслужб обескровлен и, по большому счету, разгромлен.

- C сетевыми организациями бороться сложно. Так значит, выработаны способы противостояния ним?

– Научились бороться. Против сетевых структур есть определенные методы борьбы, которые сегодня успешно используются. Это, как уже отмечалось, и повышение антитеррористической грамотности населения, и совершенствование законодательства, и подрыв экономической базы террористов, и, конечно, усиление специфической деятельности спецслужб. Обратите внимание: периодически появляются сведения об обезвреживании то одного боевика, то другого, то целой группы радикальных исламистов. Более того, после уничтожения основателя «Имарата Кавказ» Доку Умарова в декабре 2013 года появлялись еще два лидера сети, но они быстро были нейтрализованы. Сейчас группировки на Кавказе уже настолько разочаровались в перспективах «Имарата», что едва ли не коллективно начали присягать на верность ИГИЛ, надеясь на поступление оружия и денег из-за рубежа. Известно, что многие боевики-исламисты из постсоветских государств уже ведут борьбу на территории Сирии на стороне ИГИЛ, и это одна из причин применения в Сирии наших воздушно-космических сил: бороться с бандитами, прикрывающимися исламом, желательно подальше от своих границ.

Что мы делаем в Сирии?

– Что можно ожидать далее в ходе нашей военной операции в Сирии?

– Дело в том, что самое плохое, что может быть в этом противостоянии, – это замкнуться в собственных границах, занять оборонительную позицию. Борьба должна идти на дальних подступах к нам. Уже несколько лет до нас вроде бы подобной борьбой занималась коалиция во главе с США. Но только недавно французские ВВС нанесли удары по нефтяной инфраструктуре, которая находится под контролем ИГИЛ. А до этого? Ведь эта нефть идет через Турцию, частью оставаясь там, в те же страны Западной Европы. Получается, что именно турки и европейцы создают для ИГИЛ финансовую основу для дальнейшей войны.
Сейчас успешно идет наступление сирийской армии. И если бы американцы на подконтрольной территории Ирака и в северной части Сирии (хотя законный президент этой страны Башар Асад их туда не приглашал) помогали, то это привело бы к большему успеху. Но такое ощущение, что те, кто для нас являются террористами, для американцев – «хорошие парни», борющиеся за демократию, «повстанцы». И если мы не придем к общему знаменателю, не утвердим единый для всех список преступных организаций, то толку не будет.

– А почему договориться пока не удается?

– Сейчас идет очередной передел мира. Прежняя биполярная Ялтинско-Потсдамская система сломана. США хотят быть лидерами во всем, стремятся к однополярности. А мы – Китай, Индия, да многие государства – против. Европа поняла, что самостоятельным центром силы у нее стать уже не получится, и полностью прогнулась под американские интересы. И те самые сетевые войны, о которых мы уже долго говорим, американцы ведут сегодня беспрерывно – и против врагов, и против нейтралов, и против союзников. С одной стороны, Европа для них – союзник, с другой – соперник, которого нужно держать на уровне ведомого. Дестабилизация государств в Северной Африке, на Ближнем и Среднем Востоке ударила серьезным образом и по европейцам, что и было целью американцев, для которых нет в деле отстаивания своих национальных интересов ничего святого. Они уже готовы раздробить и Турцию путем создания Курдского государства, которое будет выполнять в этом регионе такую же роль, как и Косово в Европе, то есть роль американского плацдарма, но уже на Ближнем и Среднем Востоке.

– А нам, простым людям, жителям России, как вести себя в сложившейся обстановке?

– У нас с 2007 года существует достаточно стройная антитеррористическая система. Создан НАК – Национальный антитеррористический комитет, соответствующие штабы, ведущие контртеррористическую и антитеррористическую деятельность. Есть и антитеррористические комиссии во всех субъектах Федерации и т. д. Выпущено колоссальное количество материалов с рекомендациями, как нужно себя вести в тех или иных случаях. Если им следовать, быть начеку, что не означает прекратить радоваться самой жизни, все будут живы и здоровы.