Ростовская область, 30 января 2020. DON24.RU. 30 января жители столицы ДНР вспоминают жуткую трагедию, случившуюся в Куйбышевском районе города в 2015 году. Тогда в результате артиллерийского обстрела Донецка украинскими военными погибли пять человек, стоявших в очереди к пункту выдачи гуманитарной помощи. Еще 12 человек получили ранения разной степени тяжести.

Это был один из последних обстрелов бандеровскими карателями центральных районов Донецка, и, наверное, последний со столь большим числом погибших и пострадавших. А еще это был своеобразный залп отчаяния украинской армии, мстившей непокорному Донбассу и его столице за потерю аэропорта и наметившееся окружение в районе Дебальцевского выступа.

Однако воспоминания об этой трагедии заставили задуматься над совсем другими вещами. Дело в том, что сегодняшний Донецк совсем не похож на тот прифронтовой город, каким он был в январе 2015 года. Чтобы увидеть войну в наши дни, надо ехать достаточно далеко от центра на западные окраины, тогда же она ощущалась повсюду, ею была пропитана вся жизнь горожан. К сожалению, та страшная зима все больше и больше забывается даже теми, кто ее пережил, превращаясь с годами в какой-то дурной сон.

В прифронтовом городе

Обычный январский вечер 2020 года в Донецке. Плотные потоки машин на улицах, весьма плотно заполненные салоны трамваев и троллейбусов, везущих горожан с работы и учебы в спальные районы. В домах светится пусть не каждое окно, но уж однозначно подавляющая их часть. Очереди у банкоматов: выплаты после длинных новогодних праздников как нельзя кстати. В крупных магазинах покупатели все чаще предпочитают расплачиваться не наличными, а карточкой Центрального республиканского банка, да и ассортимент на прилавках мало чем отличается от такового в любом российском городе.

В январе 2015 года практически ничего из вышеперечисленного в Донецке не было: находящийся на осадном положении город скорее напоминал большой военный лагерь. Ловлю себя на мысли о том, что сейчас, например, на донецких улицах из военной техники максимум, что можно увидеть, так это армейский грузовик. Хотя пять лет назад проезжающий БТР или буксируемая гаубица были достаточно частыми участниками дорожного движения в шахтерской столице. Другим таким атрибутом войны были блок-посты ополчения; сейчас от многих из них не осталось даже следов, хотя в те времена они стояли практически на всех ключевых развязках.

Еще в наши дни на донецких улицах все чаще случаются заторы, потому что количество машин приблизилось к довоенному уровню. А зимой 2015 года автомобильные пробки относились к разряду довоенных воспоминаний. По сравнению с тем, что было еще каких-нибудь полгода назад, машин тогда, конечно, прибавилось, и по встречной полосе промчаться с ветерком без риска угодить в ДТП уже было нельзя, но улицы и парковки во дворах выглядели достаточно пустынно.

Пять лет назад по вечерам улицы Донецка представляли собой достаточно апокалиптическое зрелище: яркие фонари и практически полное отсутствие света в окнах. За пару-тройку таких прогулок по окрестным кварталам легко было составить мнение о том, из какого дома жильцы практически не уезжали, а из какого выехали практически полностью. Чаще всего пустовали «свечки»: обладатели квартир в построенных незадолго до войны домах обладали достаточными средствами, чтобы переждать лихолетье в более тихом месте. При этом квартирные кражи (как и другие преступления) в те дни в Донецке были редкостью: нравы отличались необычайной простотой, попавшийся на горячем имел все шансы узнать, где раки зимуют.

Обескровленная экономика

Даже сегодня банковская система в ДНР ориентирована в основном на удовлетворение первоочередных потребностей граждан и юридических лиц. В январе 2015 года она находилась в зачаточном состоянии: ранее многочисленные отделения украинских банков успели полностью закрыться, а новые, республиканские, еще не были открыты.

Денежная масса оказалась главным дефицитом, а без нее никуда: деньги – кровь экономики. В те дни в республиках Донбасса основной валютой была украинская гривна, переход в рублевую зону начнется позднее – в апреле 2015 года, именно с приходом российских денег начнутся регулярные выплаты зарплат и пенсий. Однако в январе ситуация была совершенно неопределенной: поступление наличной гривны с украинской стороны имело совсем не те объемы, о которых можно было бы серьезно говорить, да и поступала она в частном порядке. Поэтому среди предлагавшихся решений тогда активно обсуждалось введение в ДНР собственной валюты, были даже разработаны эскизы банкнот.

Практически все предприятия, особенно крупные, в те дни оставались подконтрольными украинским олигархам и работали в украинском экономическом пространстве. Это был весьма неудобный для республик Донбасса компромисс, однако благодаря ему удалось и сохранить сами производственные мощности, и дать людям хоть какую-то зарплату. Эта подконтрольность будет сохраняться еще пару лет до тех пор, пока зимой 2017 года необандеровские активисты не предпримут попытку экономической блокады ДНР и ЛНР: этим они окончательно вытолкнут промышленность республик из орбиты влияния Киева.

О жизни и выживании

Зима 2014–2015 годов была голодной. Люди проедали остававшиеся «под подушками» накопления: пенсии и зарплаты практически перестали выплачиваться еще в июле 2014 года. На некоторых предприятиях и в организациях за эти полгода удавалось наскрести по сусекам на пару-тройку нерегулярных выплат, но не более того. В достаточно выгодном положении по отношению к работающим оказались пенсионеры: многие из них перевели пенсионные выплаты на подконтрольную Киеву территорию и имели пусть небольшой, но регулярный доход.

С украинской стороны везли не только деньги, но также продукты и прочие вещи: почти все за линией разграничения стоило значительно дешевле, да и ассортимент был в несколько раз лучше. Полки донецких магазинов и прилавки рынков в первые месяцы 2015 года пустели с каждым днем, привозить товары из-за линии фронта обходными тропами становилось все труднее, а с российскими поставщиками только начали договариваться.

Еще одним новшеством стало введение Украиной в середине января 2015 года пропускного режима для пересечения линии разграничения, а также резкое сокращение числа пунктов пропуска. Поначалу бланки пропусков были бумажными и практически не содержали степеней защиты; предприимчивые люди очень скоро научились их подделывать, поэтому уже летом Киев от них отказался и перешел на электронные визы. Пропускная система окончательно добила остатки автобусного сообщения: если еще в первых числах января из Донецка были регулярные рейсы в Одессу и Киев, то отныне на ту сторону можно было уехать только с частным перезвозчиком.

Единственное, что пока еще продолжал пропускать Киев в Донбасс, – это грузовики с гуманитарной помощью. Одним из крупнейших ее поставщиков являлся донецкий олигарх Ринат Ахметов, основавший с этой целью собственный благотворительный фонд и гуманитарный штаб «Поможем!». Присылаемое им продовольствие действительно стало подспорьем для наименее защищенной части его земляков, хотя правом на его получение пользовались только инвалиды и многодетные семьи. Что сподвигло олигарха к этому? Скорее всего, стремление сохранить положительный имидж в родном городе и надежда на скорое урегулирование ситуации. Также надо сказать что в накладе олигарх явно не остался: скандалы вокруг откатов и картельных сговоров систематически преследовали его фонд, многие заказы он размещал на подконтрольных ему активах, а качество отправлявшихся в Донецк продуктов очень часто, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Именно во время выдачи гуманитарной помощи фондом Ахметова и произошел упоминавшийся в самом начале трагический расстрел украинской артиллерией стоявших в очереди.

Вместо послесловия

Январь 2015 года. Трудное и суровое время. Но все-таки у нас было в нем то, чего так не хватает сейчас, – мечта. Сейчас мечты стало значительно меньше, но не стоит это списывать на разочарования: просто в республиках Донбасса мечта с каждым днем все больше превращается в ясно очерченную цель. А кристаллизация цели вряд ли оказывается совместимой со смелым полетом фантазии.

Тогда мы не просто жили мечтой – у нас, по сути, ничего, кроме мечты, и не было. Но эта мечта рождала в каждом из нас и стремление к борьбе, и ощущение некой сакральной общности. Всех нас в те дни окружала необычайно наэлектризованная, но очень живая атмосфера. 

Время стирает остроту чувств, многое с высоты сегодняшнего дня может даже показаться наивным. Однако нужно сберечь память не только о том, как мы жили тогда, но и чем жили. Она окажется не лишней в дни, когда на горизонте уже сверкают зарницы грядущих бурь…