Молния в горах: как стихия унесла жизни сильнейших ростовских туристов
На Центральном Кавказе 30 лет назад произошло несчастье – молния на вершине Гéстола унесла жизни лучших горных туристов Ростова-на-Дону. В тот день в одночасье погибла половина сильнейшей в СССР команды – пятеро мужественных людей, не представлявших своей жизни без гор и риска.
Один из выживших участников того рокового похода – Андрей Степанюченко. Мы встретились с ним в офисе его небольшой фирмы. Все стены помещения увешаны плакатами и фотографиями гор – это Гималаи и Альпы. Один из панорамных снимков сделан самим Степанюченко – на нем хорошо виден Эверест и другие гималайские вершины-восьмитысячники. Андрей Михайлович до сих пор часто ездит в горы и фотографирует, но в серьезные походы уже не ходит.
Оставался самый простой участок
– Насколько опытной была эта команда областного совета по туризму и экскурсиям?
– Мне было 34 года. Чеботареву, Укрáинскому и Грибоедову было по 48 лет. Половине команды было за 40, а половине – за 30. Старшее поколение, корифеи, были многократными чемпионами и призерами Союза по горному туризму. У меня тогда медалей не было, хотя я был мастером спорта. Что касается репутации, то, по мнению некоторых членов ЦМКК (Центральная маршрутно-квалификационная комиссия) в Москве, ростовская группа была в течение 10 лет лучшей в Союзе. Я с ними начинал ходить как молодое поколение. Наш тренер Валентин Гáйдучек вел дневник, он был человек очень обстоятельный. Он был главным идеологом этой команды – и, естественно, «царь и бог». Идем, не идем – это он решал. Да, коллегиально решали, но в основном всё же он. Всего нас было 10, для туризма это очень много. Мы рискнули и пошли вдесятером, потому что так получилось. Хотя идеальная группа для технически сложных походов – это шесть-восемь человек.
– Насколько этот поход был сложен технически?
– На сегодняшний день я бы не сказал, что это сложный поход. Для того времени это было действительно технически сложно. Было запланировано три первопрохождения. На фотографиях видно, в каком снаряжении мы ходили. Мы впервые прошли на подъем на один из самых сложных перевалов Кавказа – Унамусо. Все шло в штатном режиме, как по нотам. К 22 августа мы были на маршруте уже 25 дней, и нам оставалось всего два дня. Оставался самый простой участок маршрута: подъем на Гестолу, траверс участка Безенгийской стены до вершины Ляльвер и спуск на ледник Безенги.
– Можно сказать, что у вас накопилась усталость за месяц пути, и это повлияло?
– Нет, ничто не повлияло. Повлияла погода. Как некоторые думают, в горах ты сидишь и ждешь хорошую погоду. И идешь всегда в хорошую погоду. Но так ты ничего не пройдешь. Если так думать, то в горы лучше не ходить. Главная причина трагедии – неожиданное изменение погодных условий. Был туман, тихо. Никаких звуков, просто ничего. Мы сидим спокойно, отдыхаем на горе. Вниз не пошли из-за тумана, ждали, пока он разойдется. Все произошло в течение двух-трех минут. Ничего не было видно, шел легкий снежочек. Вдруг резко ударил ветер. Он был настолько сильный, что порвал полиэтиленовые накидки, которые мы держали в руках. От начала урагана до удара молнии прошло две-три, максимум пять минут. Вариантов куда-то бежать не было, прятаться было негде. Мы сидели на скальном участке размером 3х5 метров прямо под вершиной.
Туристы в горах Кавказа Фото: Владимир Чеботарев
Это было как взрыв бомбы
– Ходят слухи о повышенном содержании железной руды в породе этой горы, что может притягивать молнии. Вы знали об этом?
– Да если бы знали, мы не пошли бы на нее тогда, когда возможна молния. Просто не было намека на будущую грозу. И мы не смогли знать, что неожиданно откуда-то из тумана прилетит молния. Не знаю, каким нужно быть предсказателем, чтобы догадаться, что в этот день что-то произойдет. А то, что во время грозы и в эту, и в любые другие вершины бьет молния – это известно. Мы не спешили. Нам нужна была всего пара часов, чтобы спуститься на склон, на котором можно было заночевать. А идти в тумане очень опасно. Но молния оказалась опасней. Кстати, уже на следующее утро было абсолютно чистое небо. Погода испортилась буквально на несколько часов.
– Что вы почувствовали при ударе молнии?
– Лично я – ничего.
– То есть вас не задело?
– Нет, меня как раз задело. Я вообще при этом не очень соображал. Мы связались веревкой с Валерой Осташевским. Кто-то из корифеев забил крюк и пристегнулся. Двое не пристегнулись, их сбросило. Валера сидел в ямке, он погиб. А я стоял и ледорубом копал. Когда я копал ямку, меня в руку ударила первая молния, она называется лидер. Я услышал шипение, и рука отнялась. Это как в троллейбус заходишь, иногда током бьет, и рука отнимается. Я взял ледоруб в левую руку и копал, я уже понял, что тут что-то не то. Но буквально через минуту накрыло всех. Когда произошел взрыв, а я называю это «взрывом бомбы», веревка между нами была не натянута. Другие ребята очнулись раньше меня. И они увидели такую картину: я был отброшен на всю длину веревки. Взрывная волна просто поднимает и разбрасывает. Я – единственный человек, на котором не осталось никаких следов. Меня подняло, отбросило, и я получил контузию. Я был без сознания довольно долго, несколько часов. У всех ребят, оставшихся в живых, на теле были следы: круглые точки входа, точки выхода. Тело все разрисовано в виде молнии. У двоих материал штанов вплавился в кожу. А я через день уже чувствовал себя вполне нормально.
– После того как это произошло, вы еще долго находились наверху?
– Конечно, а куда нам было деваться. Надо было где-то пересидеть. После того как мы очнулись, урагана не было, но погода была противной: ветер и снег при минусовой температуре. Как-то это не располагает к тому, чтобы просидеть ночь на высоте 5000 метров. Мы нашли площадку в паре метров ниже, на ней можно было поставить палатку. В ней мы просидели до утра. Это нужно было, чтобы выжить.
– Вы не сразу осознали, что произошло?
– Лично я сразу осознал, но это было, как во сне. Человек действует на автопилоте. Но для того чтобы выжить, соображали все – никто не прыгал с обрыва, все пристегивались. Естественно, перед этим мы убедились, что трое ребят, оставшихся на вершине, мертвы. Двоих сбросило. Зная рельеф, мы прекрасно понимали, что они падали километры вниз. То есть без вариантов. Когда утром проснулись, стояла великолепная погода.
Горы Кавказа. Фото: Владимир Чеботарев
В переводе «Гестола» – ведьма
– У вас не было радиосвязи с базой?
– Радиосвязи с базой у нас не было никакой. В автономных туристских походах и экспедициях радиосвязь не используется. По крайней мере, такая концепция была тогда. Тогда не было спутниковых телефонов. Но нам повезло, что все оставшиеся в живых могли передвигаться. Через четыре дня мы спустились вниз и доехали до Нальчика. В поисковой экспедиции участвовали около 70 человек. Наверху работала группа ростовских альпинистов под руководством Владимира Шандулина, потом ею Александр Пятницын руководил, это была одна из сильнейших групп в стране. Они проработали там около двух недель, кое-кто попал в больницу с обморожениями. Все это было тяжелейшей физической работой. Транспортировка четырех найденных тел заняла огромное время и стоила сильнейшего напряжения. Погода была не очень, снова били молнии. Это была предельно сложная задача. Я участвовал в поисковой экспедиции только на первом этапе. С передовой группой альпинистов я поднялся на перевал Цаннер. Дал подробную информацию о местонахождении погибших и их снаряжении.
– Какие уроки должны извлечь из этого другие туристы и альпинисты?
– Если бы мы что-то очень сильно нарушили, я бы урок для себя извлек. Мы выходили на маршрут и в погоду похуже, и все обходилось. Может, где-то минимальный риск был, который превратился вот в это. Гора заманила нас, прикрыла нас туманом, скрыла от нас обстановку. Если бы тумана не было, мы бы видели, что погода портится, и предприняли бы меры. Это уже мистика, но один из переводов названия «Гестола» – ведьма.
Горы Кавказа. Фото: Владимир Чеботарев
Их будут помнить
На следующий год была проведена поисковая экспедиция, которая заняла около месяца. Тело Александра Сафронова так и не нашли. Из пятерых выживших в трагедии сегодня живы Владимир Чеботарев, Георгий Каргополов, Виктор Украинский и Андрей Степанюченко. Евгения Толстых уже нет в живых. Каждый год 22 августа туристы собираются на кладбище и вспоминают погибших друзей.
Горы Кавказа. Фото: Владимир Чеботарев
Через год после несчастного случая в районе Безенги также были установлены две мемориальные таблицы с именами невернувшихся: Александр Сафронов, один из основателей клуба туристов и альпинистов при заводе «Ростсельмаш»; Валентин Гайдучек, заместитель директора по учебной части техникума механизации учета; Владимир Грибоедов, заместитель начальника областного аптекоуправления; Николай Билетин, работник «Ростсельмаша»; Валерий Осташевский, руководитель группы института «ПромстройНИИпроект». Такая же мемориальная доска установлена в ростовском клубе туризма и альпинизма «Планета». В этом году в Ростовской области уже в 25-й раз проводятся соревнования по спортивному туризму памяти Александра Сафронова.
Расцвет хостелов и «кофий с оселедцами»
Ростов-на-Дону, 23 октября 2019. DON24.RU. Чем пытаются заманивать посетителей ростовские музеи, по вкусу ли их гостям кофе с селедкой и какое блюдо покорило известного российского кулинара; за счет чего сегодня может «выстрелить» гостиница, чтобы обойти конкурентов и, наконец, каковы болевые точки отрасли? «Молот» собрал мнения экспертов, прозвучавшие на пресс-брифинге, посвященном развитию туризма в Ростове-на-Дону.
Латиноамериканцы «распробовали» город,
Если прежде Ростов-на-Дону воспринимался как город, в первую очередь, для бизнес-туризма, то с 2015 года донскую столицу стараются позиционировать как место притяжения людей с очень разными интересами и потребностями. Также одна из задач – заставить гостя задержаться в Ростове или области после крупного мероприятия как минимум на день-два.
«Я считаю, что, завлекая в Ростов путешественников, как раз не следует делать упор на конкретном направлении, – полагает Светлана Камбулова, замглавы администрации Ростова-на-Дону по экономике. – Нужно растекаться по всем «ручейкам». Кстати, когда мы разрабатывали бренд города, очень много споров у авторов возникло из-за вопроса о том, а что, вообще, такое Ростов. И в итоге мы пришли к выводу: Ростов словно лоскутное одеяло, он крайне разнообразен, и в этом его главная прелесть.
Что точно можно поставить в плюс городу – его возможности стали более заметными. Как констатировала Светлана Камбулова, до 2015-го ростовские туристические маршруты не были систематизированы, город «не звучал» на турсервисах.
«Для нас, например, очень значимо, что маршруты по Ростову сейчас включены в izi.travel – известный ресурс, которым пользуются туристы, путешествующие самостоятельно. На официальном туристском портале города можно получить всевозможную информацию, причем на пяти языках: русском, английском, немецком, испанском и китайском, – поясняет она. – Компания «Татьяна Трэвел Тур» ежедневно, независимо от количества желающих, организует экскурсии по Ростову и ближайшим городам: увидеть знаковые достопримечательности не представляет труда. Также мы обратились ко многим предприятиям с просьбой пересмотреть их маркетинговую политику, чтобы выпускать и продукцию с брендом города».
Фото: Виктория Головко/ газета «Молот» / ГУП РО «Дон-медиа»
В прошлом году благодаря турфирмам Ростов посетили больше 800 тысяч гостей. Если учесть, что сегодня как минимум каждый второй путешествует самостоятельно, совокупный поток ощутимо выше. Что до иностранцев, власти не скрывают: едут к нам прежде всего «по следам ЧМ-2018».
«По нашим данным, наиболее популярны туры по Ростову у жителей Германии и Франции, а также Уругвая, Бразилии, Мексики, последнее считаем прямым следствием чемпионата мира по футболу, – делится Дарья Головко, руководитель Туринфоцентра. – Достаточно интересен Ростов и путешественникам из Восточной Европы. А вот наименее привлекательны мы для англичан. Опередили жителей Туманного Альбиона только представители Северной Кореи. Ни один житель этой страны порог центра не переступал».
Люстры с блошиного рынка
Если еще лет 10 лет назад в Ростове говорили о дефиците гостиничного фонда, то сегодня отельеры пеняют на высокую конкуренцию. В 2010-м в городе насчитывалось около 100 отелей, сегодня – 222.
«Для меня важно, что кардинально поменялась ситуация с хостелами – дешевым, доступным жильем. Развиваться они начали как раз с 2015-го, тогда их было один-два, – поясняет Светлана Камбулова. – К слову, из-за введения закона, не позволяющего размещать отели такого формата в жилых домах, в нашем городе закрылся только один хостел. Сейчас в Ростове их 30, и все заполнены».
Если хостелам биться за гостей особенно не приходится, то в нише более дорогостоящего гостиничного фонда все иначе.
«И одних только хорошего местоположения и высококлассного сервиса сегодня уже недостаточно», – признается руководитель одного из направлений бутик-отеля «39» Виктория Фарухова.
К примеру, один из акцентов там поставили на ненавязчивое погружение в историю. Дверь на ресепшен – из старого ростовского дома, пошедшего под снос. Некоторые аутентичные люстры привезли с блошиных рынков Тбилиси. А, допустим, в отеле АRKA Ginza Project заманивать гостей решили иначе, в том числе впервые оборудовав в Ростове «кулинариум».
«Формат Gastro space уже зарекомендовал себя за рубежом, – пояснил Максим Ползиков, гендиректор и партнер проекта. – Такая зона привлекательна и для кулинарных мастер-классов, и как Chef’s Table – ресторан-театр, где можно обучать шеф-поваров со всей России и мира, и для частных мероприятий».
Среди проблем туротрасли, которые обговорили, – отсутствие туалетов и сложности с передвижением по городу больших туристических автобусов: часто они не могут припарковаться там, где это необходимо.
«Сегодня очень часто туртранспорту приходится нарушать правила движения, ведь знаков для его остановки практически нет. Можно их установить, в том числе за счет изъятия платных парковочных мест, но это сложно решаемый вопрос. Тем не менее в течение месяца совместно с департаментом автомобильных дорог мы подготовим предложения по разрешению ситуации, – сообщила Елена Огарева, начальник отдела туризма и защиты прав потребителей департамента экономики Ростова. – О жалобах туристов на нехватку туалетов знаем».
Однако пока механизмов решения этих проблем журналистам не назвали.
О чем не пишут в учебниках
Как заманить туристов в музеи? Эксперты акцентируют: можно выставить уникальные экспонаты, но смотреть на что-то за толстым стеклом посетителям неинтересно. В культурно-выставочном центре ДГТУ «Донская казачья гвардия» музейщики с конца прошлого года используют технологию дополненной реальности. Организовали несколько «виртуальных точек». Став рядом, можно погрузиться в прошлое – с экрана планшета или смартфона увидеть оживших героев минувших эпох, снять видео с ними, заглянуть в парижский музей Лейб-гвардии казачьего полка.
Акцент тут ставят и на том, чтобы рассказывать как о судьбоносном, о воинской элите Дона, так и о деталях, мелочах, нюансах, о которых не прочитаешь в учебнике. А экскурсии регулярно обновляют. К примеру, можно узнать о том, что казаки Лейб-гвардии казачьего полка первыми среди союзнических формирований вошли в побежденный Париж в марте 1814-го; или о том, почему марш Мендельсона стал полковым маршем (увидев, с какой лихостью казаки собираются на войну, Александр II обронил: мол, как на свадьбу).
«Мы рассказываем, например, и о подвиге 300 казаков-гвардейцев в Битве народов при Лейпциге 1813 года, и об «атаке казаков в голом виде» – событии сейчас, увы, малоизвестном, но в свое время повергшем французов в шок. В войну 1812 года при отступлении русской армии наши части остановились на левом, низком берегу Западной Двины, а французы – на правом, высоком, – говорит руководитель КВЦ «Донская казачья гвардия» Ирина Романова. – Василий Орлов-Денисов приказал взять в плен французского офицера. А поручил сделать это 25 казакам, которые в летнюю ночь сняли с себя всю одежду, расседлали лошадей, а из оружия взяли только пики. И ночью форсировали реку. Мы спрашиваем у гостей: зачем потребовалось раздеваться донага? Ответ прост: чтобы соблюсти полнейшую тишину, избежать лязга металлических деталей. Завершилась эпопея для казаков счастливо: французы, разбуженные среди ночи огромными нагими мужчинами, поначалу не поняли, что происходит, атаковали ли их люди или вообще демоны, кентавры...»
Фото: Виктория Головко/ газета «Молот» / ГУП РО «Дон-медиа»
В КВЦ традицией стали и дегустации: гостям предлагают отведать старинных казачьих угощений – кофе (приправленного сахаром, солью и перцем) с малосольной селедкой, бутербродов с перекрученным салом и чесноком (сало, превращаясь в паштет, утрачивает волокнистость), соленых огурцов с медом, местных варений. Как раз варенье покорило побывавшего в Ростове известного кулинара-путешественника Сергея Цигаля.
Выставка без витрин
А вот в «Шолохов-центре» стараются завлекать путешественников редкими экспонатами, современными форматами.
«Я не люблю повторов, мы стараемся по возможности как можно больше экспонатов привозить первыми», – признается Петр Шолохов, заведующий выставочно-просветительским отделом.
Тут анонсировали и две ближайшие крупные выставки. В декабре музей представит легендарный маятник Фуко, и Ростов станет первым городом, куда этот прибор прибудет из Исаакиевского собора. А в будущем году тут позовут на выставку макетов скульптур Зураба Церетели. Пройдет она в формате «без витрин».
Кстати
Приметой не оставлять пустые бутылки на столе (денег не будет) Россия обязана казакам, в войну 1812–1814 годов дошедшим до Парижа. Не заглянуть в кабачки и винные погребки они не могли. А во французских трактирах официант выписывал счет, подсчитав опорожненные бутылки на столе. Кого-то из казаков и осенило: зачем напрасно тратиться? Он предложил товарищам прятать пустую тару под стол, оставляя на виду лишь одну-две бутылочки. Хитрость французы со временем раскусили, но к тому времени казаки уже успели ощутимо сэкономить.
