В стиле киберпанк: дизайнер организовала детскую швейную мастерскую в Ростове
Ростов-на-Дону, 28 января. DON24.RU. Ростовский дизайнер организовала швейную мастерскую для особенных детей, пишет газета «Молот». В удивительных мастерских семейного центра, созданного благотворительным фондом «Я есть!», ребят с аутизмом, синдромом Дауна и ДЦП обучают рисованию, лепке, музыке. Есть даже свечная мастерская, а с марта прошлого года открылась и швейная.
Две машинки и утюг
«Сначала у нас было всего две машинки и утюг, и ребята, освоив основной набор операций, шили самое простое: салфетки и прихватки. А потом я предложила создать коллекцию необычных нарядов. Это не трусы с майкой сшить, здесь надо проявить фантазию, сначала нарисовать эскиз. Так наша швейная мастерская постепенно переросла в дизайнерскую, идеи усложнились, детей стало приходить больше, и понадобилось дополнительное оборудование. Один из благотворителей купил оверлок и две швейные машинки. Потом мы организовали акцию и совершенно разные люди сбрасывались по 100–200 рублей, постепенно мы набрали нужную сумму и купили вышивальную машину, о которой мечтали. Она позволяет делать уникальные вещи. Чтобы юные дизайнеры могли рисовать эскизы, нужны были еще кисти, краски, бумага и скетч-маркеры. Это закупил еще один благотворитель фонда, – рассказывает руководитель мастерской Ольга Коновод.
Она настоящий профессионал своего дела: может придумать головокружительный наряд и сама его виртуозно сшить, причем в самые сжатые сроки. Танцорам и артистам, которым она уже много лет шьет сценические костюмы, всегда ведь нужно очень срочно. Помимо этого Ольга преподает в частной школе шитья. Но одно дело учить шить девушек и женщин, решивших побаловать домашних эксклюзивной одеждой, другое – особенных детей.
Спрашиваю, как успешный дизайнер решилась на такой шаг.
«У меня ребенок тоже с особенностями развития, и мы ходили в семейный центр на уроки рисования. В это же время руководитель семейного центра Татьяна Степанова как раз обдумывала проект по развитию швейного направления и искала специалистов, которые не только могут шить, но и умеют общаться с особенными детьми. А у меня есть опыт, с такими ребятами в одном из реабилитационных центров я занималась арт-терапией. Мы рисовали, брали глину и делали из нее сказочных персонажей, смешивали краски и расписывали стену в комнате. Поэтому предложение организовать швейное дело я приняла», – говорит Ольга Коневод.
От салфеток до авторских коллекций
Превращение швейной мастерской в дизайнерскую – процесс, пожалуй, закономерный. Здесь постоянно что-то происходит, рождаются просто феерические идеи, и воплощаются они не менее эффектно и весело.
Настоящим экзаменом для юных дизайнеров стал музыкальный перформанс «Цветочные истории», который прошел тут же в мастерских. Задача была не из простых. Детям надо было не только придумать костюм, сшить его, но и продемонстрировать его на показе коллекции и рассказать его историю. Ольга больше всего опасалась третьего этапа. На перформанс пригласили много гостей, как на них отреагируют ребята?
«Даже во время обучения есть сложности, связанные с особенностями поведения наших воспитанников. Они очень тяжело переживают неудачу, начинают плакать, говорят, что переделывать ничего не будут, лучше уйдут из мастерской. Им сложно включиться в работу, они могут встать и пойти гулять по всему помещению центра. Здесь надо проявить терпение, успокоить, заверить, что все получится. На занятия записались и два мальчика, и один из них как раз и хотел уйти, потом подумал и сказал, что все-таки решил вернуться. Мягко, но твердо надо внушить, что раз ты пришел на занятия, надо быть дисциплинированным, не мешать другим детям. Перформанс показал, что все участники показа уже привыкли к этому месту, кроме того, усвоили, что бегать по помещению нельзя. Никто не испугался большого количества людей, и все прошло отлично», – радуется Ольга.
Костюмы дети шили сами по своим же эскизам. Задача была поставлена так: наряд должен изобразить какую-то страну. «Япония» и «Индия» подошли к делу очень серьезно: чтобы понять культуру этих стран, ребята читали о них книги, смотрели фильмы.
Прошло немного времени, и для швейников опять нашлось интересное дело. На Керамофесте, организованном в семейном центре, нужно было представить коллекцию кукол. Керамисты мастерили самих кукол, и непростых, а с искусно вылепленными фарфоровыми головами, дизайнеры же шили кукольную одежду. Это, конечно, отличается от рутинной работы по шитью прихваток и салфеток. Хотя и эти изделия ребята стараются сшить красиво и с выдумкой. А сейчас они работают над новой коллекцией в стиле киберпанк. Наряды будут посвящены экологии.
Со временем в дизайнерскую мастерскую стали записываться больше ребят, и Ольге решили помогать их родители. Все-таки когда имеешь дело со швейными машинками, надо соблюдать технику безопасности и присматривать за юными мастерами. В будущем хотят привлекать добровольных помощников, но прежде к ним надо будет присмотреться. Придумали такой ход: девушка-волонтер будет приходить учиться шить и одновременно общаться с особенными детьми. Кстати, сейчас ребята работают над новой коллекцией в стиле киберпанк
Заговоры и добрые травы: этнолингвист рассказала «Молоту» о народной медицине донских казаков
Ростов-на-Дону, 1 апреля 2025. DON24.RU. Этнолингвист Южного научного центра Российской академии наук Татьяна Власкина рассказала журналисту газеты «Молот» о народной медицине донских казаков.
«От каленой стрелы, меча-булата, пули литой свинцовой»
– Откуда ученые берут сведения о донской народной медицине?
– С середины XIX века до начала XX донские краеведы публиковали материалы о местных заговорах и знахарских приемах. Затем наступила пауза, потому что советская власть относила нетрадиционную медицину к вредным пережиткам, считая это явление следствием безграмотности и религиозности и, надо сказать, далеко не во всем заблуждалась. Как объект изучения тема была закрыта, в то время как научный интерес к другим областям народной культуры продолжал развиваться: диалектологи собирали материалы по казачьим говорам, фольклористы записывали песни, сказки, свадебные обычаи.
К теме народной медицины удалось вернуться только в 1980-е годы, когда идеология в стране стала меняться. В диалектологических экспедициях, помимо местных названий болезней и лекарственных растений, стали записывать заговоры и даже описания лечебных манипуляций. Правда, последние поначалу очень скупо. В возобновлении сбора источников по казачьему знахарству большая заслуга принадлежит Борису Проценко – доценту РГУ, первому донскому этнолингвисту, который много лет был руководителем студенческих диалектологических практик. В 1998 году Борис Николаевич опубликовал книгу о заговорах, в которой было представлено, пожалуй, все, чем на тот момент располагала наука по казачьей медицине. Уже во время подготовки издания стало очевидно, насколько важны описания действий лекаря, точность в перечислении всего того, чем он пользуется, в какое время происходит лечение, в каком месте, то есть так называемый экстралингвистический контекст. В результате дальше сбор материалов пошел по специальной программе, где было предусмотрено описание всех этих подробностей.
– Судя по книге заговоров, донские казаки активно использовали в народной медицине магию. Это дань язычеству?
– Отголосок язычества можно усмотреть в магическом подходе к природе вещей: в использовании символических предметов и действий, самой заговорной традиции для достижения реальных физиологических последствий. В остальном же донское знахарство (как и восточнославянское) в целом существует в поле христианской православной традиции, используя в лечебных целях сакраменталии – предметы культа, ономастикон – имена священных персонажей, канонические и апокрифические тексты. Сам акт лечения приписывается святым заступникам. Часто в заговорах звучит «не я хожу, не я лечу, лечит мать Пресвятая Богородица своею рукою, своей священной пеленою...»
Особую область составляет воинская медицина, направленная на борьбу с угрозами боевой походной жизни казака-воина. Специалисты по воинским недугам владели традиционными рецептами, но в ходе общения с «учеными» армейскими лекарями и ветеринарами перенимали многое, вплоть до гигиенических правил и хирургических приемов. Но они также сочетали магию и эмпирику. Письменные источники сохранили тексты заговоров XVII–XVIII века, в которых специалисты видят черты древнерусской воинской традиции. Такими магическими средствами «знающие старики» снабжали служивых перед походом еще в начале XX века. Изредка мы узнаем о случаях передачи воинских оберегов «от каленой стрелы, меча-булата, пули литой свинцовой» уже в период Великой Отечественной войны, Афганской и чеченских войн.
В 1997 году мы обнаружили в Тацинском районе передачу списков заговора, содержащего так называемую формулу невозможного, характерную для средневековых текстов. Врагам имярека предлагалось «положить на камень-алтарь руки по локоть, а ноги по колено» (когда враги смогут так поступить, тогда и смогут причинить вред имяреку). Интересно и то, что в этом заговоре защита воина распространяется на его коня-товарища, это очень характерная черта именно для донского казачества периода XVIII–XX века, когда казак был прежде всего всадником и составлял вместе с конем некое боевое и образное единство.
Тайные знания
– А были ли в народной медицине казаков какие-то заимствования из опыта других народов?
– Да, такие примеры встречаются. Например, есть детская болезнь сушец, сухота. Под этим названием подразумеваются разные заболевания – туберкулез, рахит, дистрофия – в связи с одним симптомом: ребенок не растет, а как будто стареет, сохнет. Поэтому болезнь еще называют «собачья старость». На Дону помимо многих приемов применялся довольно экзотический способ избавления от сухоты, когда ребенка помещали в свежевыпотрошенный бараний желудок. Из мяса специально зарезанного барана готовили шулюм (разварное мясо в бульоне с чесноком) и созывали родню и соседей. Считалось, что общая трапеза должна была способствовать выздоровлению больного. Так лечили плохо растущего младенца кочевники-скотоводы, представители тюркских и монгольских народов. Вполне закономерно выявление степных заимствований в хуторах и станицах Задонья на землях бывшего калмыцкого кочевья.
– Сейчас мы покупаем ромашку, зверобой в аптеках, каждый может заварить себе лечебный чай, а отличалось ли чем-нибудь применение растений знахарями?
– Главное отличие состоит в том, что знахари наряду с безобидными травами и кореньями широко использовали ядовитые растения. К примеру, в составе зелий от пьянства использовали дурман и белену. В этих растениях действительно содержатся ценные вещества, но ошибки при их дозировке смертельно опасны. Поэтому в современной медицине с препаратами ядовитых растений могут работать только специалисты. Еще одно отличие состоит в мифологическом восприятии растений: носителю народной традиции «добрая трава» может представляться настоящим сказочным персонажем со своими характером и судьбой. Это наследие Средневековья.
– Сегодня в Интернете множество сведений, в том числе о народной медицине, зачем нужно систематизировать и продолжать исследования?
– В интернете мы зачастую видим смесь из текстов темного происхождения. Здесь и настоящие сведения, относящиеся к различным традициям мировых культур, и рекомендации экстрасенсов, астрологов, и даже выдумки. Мы изучаем традиционную культуру донских казаков во всей полноте и народную медицину как ее часть. Надеюсь, из нашего разговора можно понять, что народная медицина – это целый комплекс знаний, проверенных опытом поколений, мифологических представлений и суеверий, различных практик и этических норм. Это целый мир, связанный особой философией, он открывает историю донских казаков с неожиданной стороны.
