Мы в морально-духовном тупике: Виктор Мережко – о кино, донских корнях, урбанистике и коронавирусе
Ростовская область, 6 августа 2020. DON24.RU. На минувшей неделе, знаменитый уроженец донского края, народный артист России, сценарист, режиссер и драматург Виктор Мережко отмечал свой очередной день рождения. Из-под его пера вышли сценарии таких фильмов, как «Родня» и «Полеты во сне и наяву», обеих частей сериала «Сонька Золотая Ручка», а также множества других кино- и мультипликационных лент, которые мы все знаем и любим. Сегодня он проживает в Санкт-Петербурге, однако искренне признается в том, что родной Дон всегда остается в его душе, сердце и творчестве.
О том, как его манит и волнует донской край, а также о российском кинопрокате, культуре и пандемии коронавируса с Виктором Мережко побеседовал журналист ИА «ДОН 24».
– Виктор Иванович, вы достигли уже довольно серьезного возраста. Оглядываясь на жизненный опыт, который у вас за плечами, что вы сейчас чувствуете?
– Жизнь у меня хорошая, красивая, длинная. Я родился в Ростовской области. Потом с семьей были на Ставрополье, на Кубани, потом на Украину нас перебросило. Потом в юности я работал грузчиком на лесозаводе в Архангельске, пока не поступил в Украинский полиграфический институт имени Ивана Федорова. Затем в Ростове работал в издательстве «Молот». Во ВГИК подал документы из Ростова. Очень хорошо поступил, был лучшим на курсе. У меня быстро начали сниматься работы для «Мосфильма» – такое нечасто случается у студентов. Потом я женился. Но супруги моей, к сожалению, в живых нет уже 20 с лишним лет. У меня двое детей, Иван и Мария, которых я бесконечно люблю. Я не жалуюсь на свою жизнь, она очень интересная.
– Вы часто приезжаете на Дон?
– Не так давно был там. Фильм «Хуторянин» в Ростове снимал. И дальше к Азову мы ездили. Потом в Таганроге мы жили, и там большинство сцен снималось – в Таганроге и вокруг Таганрога. Я очень люблю свой край. У меня есть сценарий, который я написал, называется «Красный Дон». О событиях с 1941 по 1945 годы. Но пока на него нет денег. Я очень хочу рассказать о своих земляках, о казаках, о том, как с 1941 по 1945 годы казачество воевало. О сложностях отношения советской власти к казачеству и наоборот – казачества к советской власти. Очень хочу снять эту картину. Я обращался и к казачеству донскому, чтобы помогли мне с этой работой. Но пока, простите, кроме болтовни, ничего нет.
– Вы используете донские мотивы в своем творчестве? Может, создаете каких-то типично донских персонажей?
– Допустим, в «Родне» для создания образа главной героини я использовал образ своей тещи. Она коренная ростовчанка была, типичная для того времени: с золотыми фиксами, с завивкой. Конечно, часто я возвращаюсь к своим корням. Та земля – это моя родина. Я нигде себя не чувствовал так трогательно, как на Дону.
– Как изменилась Ростовская область со временем?
– У Дона та же проблема, что и у всей России: в России, особенно в ее европейской части, все идет на продажу. Это печально, страшно и горько. Таганрог и Азов начали убивать. Даже Старочеркасск начали убивать. Начали строить эти высокие безумные дома. Этого нельзя делать. Это же столица донского казачества! Нельзя убивать историю! Сейчас я в Питере и вечерами хожу по нему. Каждый дом – произведение искусства! Иду, гуляю: Нева, Фонтанка, Марсово поле... А на Дону этими огромными небоскребами все уничтожается. Потом они превращаются в чудовищные «человейники». А там история, там есть кому поклониться. Ее надо беречь, а не убивать.
– Что вы можете сказать о современном российском кино?
– Уровень кино рухнул! Кино убито! Остались сериалы. Эдакое среднее арифметическое: про девок, которые приезжают в город, ничего тут не добиваются, потом в них влюбляются простые парни, а потом – олигархи. И в конце концов любовь побеждает. Пошлятина сплошная. А кино… Сталин когда-то говорил фразу, которую я очень часто употребляю: «Кино не только и не столько искусство, сколько идеология». Америка завоевала планету во многом благодаря кино. Мы стали равняться на американских актеров, героев, понимаете? Эта матрица американская рухнула на всю планету. И в том числе, к сожалению, на Россию. Ведь в Советском Союзе были свои, поистине народные актеры – Любовь Орлова, Марина Ладынина, Николай Крючков, Георгий Юматов, Анатолий Папанов, Иннокентий Смоктуновский, Владимир Высоцкий, Нонна Мордюкова, Наталья Гундарева режиссеры – Сергей Эйзенштейн, Иван Пырьев, Сергей Бондарчук, Андрей Тарковский, Элем Климов. И многие другие. А сейчас кто? Назовите хотя бы одно имя, равное тем, великим! Если мы не одумаемся и не повернемся лицом, в частности, к кинематографу, к высокой литературе, поэзии, то это беда будет. Мы придем во времена окончательного упадка и деградации. А особенно, если введут это «обучение на удаленке». Это вообще кошмар будет!
– И тем не менее, может, вы можете выделить кого-то из современных сценаристов и режиссеров, кто еще снимает что-то стоящее?
– Никого не могу. До коронавируса были премьеры многих фильмов, и это было крайне печальное зрелище. Во многом – спекуляция на американском образце. Или формальное решение, или бездарность – одно из двух.
– А в целом кому из кинодеятелей вы могли бы отдать предпочтение?
– В основном тем, с кем я работал. Григорий Чухрай, с которым у нас есть замечательная картина «Трясина». Кончаловский, с которым я делал «Курочку-Рябу».
– Над чем вы сейчас работаете?
– Пока сижу в Питере, я написал два полнометражных сценария. Первый называется «Прощай, шпана киношная!». В этом фильме я воскрешаю тех людей и звезд, которых уже нет с нами: Папанова, Юматова, Смоктуновского, Высоцкого, Ларионову, Рыбникова, сценариста Брагинского… Они все живут в современном мире – и живут в нищете, потому что не востребованы. И эта группа артистов решает доказать, что они имеют право быть! Они пишут сценарий и пытаются достать деньги. А кто сейчас главный в кино? Главный – продюсер. К нему они и идут.
А вторая история, которую я написал, называется «Трудная дорога в «ящик». Под ящиком телевизор имеется в виду. Это история про 1990-е годы. Когда телевидение становилось коммерциализованным, когда за рекламой стояли бандиты и проходимцы.
– Что, на ваш взгляд, сейчас лучше снимать – полнометражное кино или сериалы?
– Я недавно говорил с заместителем руководителя Первого канала. У них сейчас есть проблема. Это не озвучивалось, но я так понял, что у них просто плохо с деньгами. Поэтому им масштабные работы очень трудно поднять финансово. А когда полстраны сидит у телевизора или смотрит YouTube, то игровые сериалы, конечно, смотрят больше, чем полнометражное кино в кинотеатрах. Сейчас еще будут и рассаживать в шахматном порядке, в морду брызгать чем-то, на полтора метра друг от друга рассаживать. Убивается культура таким образом, благодаря этому «барановирусу».
– Вы, судя по всему, крайне недовольны тем, что сейчас происходит в мире из-за пандемии.
– Я считаю, что пандемия – это Третья мировая война. Только с помощью информационных технологий, без оружия. Просто всю планету поставили на четвереньки.
– Как, по-вашему, этот период отразится на культуре и творчестве современных людей?
– Как ни странно, такая встряска должна дать свой положительный результат. Потому что человечество в целом и россияне в частности должны ужаснуться тому тупику, в который мы вошли. Надо жить духовно, красиво, достойно и честно. Хватит тащить по карманам, хватит грабить, хватит убивать, жить во имя золотого тельца! Должна быть встряска. Люди должны одуматься. Потому что мы сейчас в моральном и духовном тупике. Вся планета и, к сожалению, Россия. Россия всегда шагала как-то особняком, отделяясь от Китая, от Америки. Она всегда была самодостаточной. И ей нужно очнуться.
– Где сейчас людям искать вдохновение?
– Вдохновение не ищется, оно само от Господа приходит. Ты садишься и начинаешь писать, потому что ладонь свыше опустилась на твою голову. И вперед! Ждать вдохновения – это значит ни фига не делать! Чесать репу и ждать, когда оно придет.
Я делаю так: вот появляется у меня характер, персонаж. И я начинаю выстраивать вокруг него историю. Ну, тут еще и профессионализм играет свою роль. Ну и, наверное, божий дар, который я получил от Всевышнего и от родителей своих. Я по 4–5 часов в день за компьютером работаю. И если я пишу меньше 10 страниц в день, то считаю день неудачным.
Сомнение, чудо, наука: путь ростовской иппотерапии от знахарства к доказательной медицине
Ростовская область, 19 декабря 2025, DON24.RU. «Вы не в себе? Здоровые-то дети сидеть не могут! А вы хотите такого ребеночка посадить?» – это была первая реакция владельца одной белой лошади Рената Давлидгильдеева, когда к нему в 2009 году подошла женщина с сыном-колясочником. Она победила его настойчивостью. Через несколько месяцев он увидел, как этот мальчик с ДЦП, Егор, делает первые успехи. А через пару лет этот юный парень полностью отказался от коляски и теперь ходит на своих двух ногах. И тогда, в середине 2010-х, он, наверное, еще не понимал, что вдохновил людей на начало развития иппотерапии в Ростове.
Сегодня у Рената своя конюшня, известная всем как «Дом Белой лошади». В ней обитают шесть скакунов-терапевтов. Животные помогают малышам в преодолении болезни, но, как подчеркивает конюх, результат приносит лишь работа в комплексе. «Дом Белой лошади» – это история долгой дороги: от сомнения – к чуду, от чуда – к науке, от науки – к первому в России ГОСТу. История о том, как настойчивость одной матери, терпение лошадей, упрямство энтузиастов и холодный расчет ученых из ЮФУ превратили «лошадиное знахарство» в доказанную реабилитацию, – в материале ИА «ДОН 24».
На тебе лошадь, только я ни при чем
Свою деятельность Ренат начал с предоставления услуги катания на лошади в парках города. Там и произошла встреча, изменившая весь его подход к работе. К нему подошла мать Егора. Женщина ранее была знакома с иппотерапией. Живя в Германии, ее сын уже занимался с лошадью, и это приносило первые плоды. Мать ребенка уговорила Рената выделить ей лошадь.
«Я ей сказал: на тебе человека, на тебе лошадь. Только я к этому не имею никакого отношения. Через некоторое время я увидел, как этот ребенок с помощью мамы выходит и идет. Уже ему не нужна коляска. В итоге мы начали заниматься этим направлением. Я в то время учился в институте физкультуры и спорта. Была возможность связаться с физиологами, с биомеханиками. В этих поисках мы нашли Ирину Владимировну Соболеву. Она уже к тому времени занималась иппотерапией на базе Ростовского ипподрома», – рассказывает Ренат.
Вместе с Ириной Соболевой они погрузились в изучение иппотерапии и написание научных работ, параллельно фиксируя успехи Егора.
«В 2015 году на базе Южного федерального университета у нас проходил форум «Инклюзивное образование», где я представлял презентацию по иппотерапии. И рассказывал про Егора. В итоге Егор вошел на ногах в этот зал. И вся публика, которая слушала, прослезились. Потому что на фотографиях, где Егор в детстве, – это коляска, это костыли, это что-то вообще невообразимое. Смотреть страшно. На сегодняшний день Егор ходит ногами. Он в школу пошел ножками. Конечно же не на 100% у него вернулся утраченный навык. Но, как минимум, он двигается самостоятельно. Он может себя обслужить», – делится собеседник.
Чтобы чудо стало методом
Долгое время иппотерапия, по словам Рената, находилась на уровне нетрадиционной медицины – не было ни ГОСТов, ни нормативов. Ситуацию удалось изменить благодаря совместной работе с президентом Южного федерального университета Мариной Боровской и экс-министром здравоохранения Ростовской области Юрием Кобзевым. Они написали письма во все профильные министерства, получили ответы и на их основании вышли с инициативой на высший уровень.
Был выполнен большой объем работы. Два года с помощью психофизиолога на конюшне собирали данные пациентов. Тестирование проходили до и после занятий, расшифровкой занимались ученые из Южного федерального университета.
Фото: Никита Юдин / don24.ru / АО «Дон-медиа»
«В процессе вот этих исследований мы еще глубже поняли, каким образом работает лошадь. Как необходимо подбирать лошадку в зависимости от диагноза», – объясняет специалист.
Сегодня в конюшне шесть лошадей. Среди породистых – американская миниатюрная лошадь, остальные – «камышовые».
«Мы так называем лошадей, которые где-то в табунах перескрестились, уже четко породу не понять, хотя вот по Максимусу видно, что он полутяжеловоз», – рассказывает Ренат.
Фото: Никита Юдин / don24.ru / АО «Дон-медиа»
В «Доме Белой лошади» работают с разными диагнозами, часто пациентов направляют их лечащие врачи.
«Есть ряд противопоказаний, основное – это эпилепсия. Потому что лошадь работает как ноотроп, она возбуждает нервную систему, и таким образом можно спровоцировать эпилептический эффект», – рассказывает Ренат.
Он добавил, что не всем детям можно садиться на лошадь из-за физического состояния. В таких случаях ребенок находится рядом с лошадью – как показывают исследования, иногда даже этого достаточно.
Фото: Никита Юдин / don24.ru / АО «Дон-медиа»
В регионе продолжается активное развитие этой сферы, включая попытки интегрировать ее в программу обязательного медицинского страхования (ОМС). В «Доме Белой лошади» уделяют большое внимание работе со студентами. Будущие дефектологи посещают конюшню, чтобы изучить иппотерапию и впоследствии применять ее в реабилитационных программах или рекомендовать своим пациентам.
Страстная неделя, когда горели кони
Путь от успеха Егора к федеральному ГОСТу не был прямым. Ему предшествовало испытание, которое проверило на прочность не стены, а саму идею. В 2017 году в Страстную неделю перед Пасхой в конюшне произошел крупный пожар, в котором заживо сгорели лошади.
«Мы думали, что мы эту историю вообще полностью закроем», – вспоминает Ренат.
Вернуться в работу и восстановить все помогли люди. Кто-то оказывал финансовую помощь, кто-то подарил лошадей. Помощь люди продолжают оказывать и сегодня, ведь зимой конюшня практически не зарабатывает. Для проведения занятий на улице – слишком холодно, поэтому их количество стремится к нулю. Стоимость самих занятий тоже невысока, ведь потенциальные клиенты – это родители с больными детьми. Чаще всего в таких семьях работает лишь один из супругов, другой отдается заботе о ребенке.
«Мы закупаемся кормами на год, и слава богу, есть неравнодушные люди, которые помогают», – рассказывает Ренат.
Много денег уходит на сено, в этом году, как говорит Ренат, его закупали в Ставропольском крае.
«Уже два года в Ростовской области просто нет травы. Мало дождей, солнца много, и она не вырастает. Сено дорогое получается», – делится конюх.
Большую радость приносит то, что некоторые пациенты используют для оплаты занятий программы от фондов. Все это стало возможным после принятия в 2023 году ГОСТа.
Как запустил, так и останавливай
Всю эту долгую работу – борьбу за ГОСТ, исследования с приборами, зимнюю борьбу за сено – в «Доме Белой лошади» измеряют не только цифрами. Здесь есть свой, особый способ. Каждый ребенок, который начал говорить после занятий с лошадьми, забивает свой гвоздь в столбик.
Больше всего Ренату запомнился мальчик Леша. Мама привела его в конюшню в возрасте пяти лет, спустя несколько занятий ребенок заговорил.
«Мама приезжает, уже спустя некоторое время, подходит ко мне и говорит: «Вот как запустил, так и останавливай». А он... за пять минут общения с ним он меня просто заговорил!» – рассказывает, смеясь, Ренат.
Заговоривший Леша не одиночное чудо. По словам Рената, он часто замечает закономерность: дети и взрослые, расположенные к лошадям, часто умеют рисовать. Галерея детских рисунков в конюшне – еще одно неофициальное свидетельство той особой связи, которая здесь рождается. Эта связь объединяет и самих конников.
Фото: Никита Юдин / don24.ru / АО «Дон-медиа»
«Мы, конники, одна семья, – говорит Ренат. – Можем приехать в другой город или страну, зайти на конюшню – и нас поймут».
Для Рената это больше чем работа. Это круг людей, которые понимают друг друга и лошадей без лишних слов, в этом деле нет конкуренции.
150 импульсов, целлофан и мудрый Максимус
Запуск речи или движения не магия. Это точная работа живого инструмента – лошади. Конюх подчеркивает, что для работы с детьми особую подготовку проходят не только специалисты, сопровождающие ребенка, но и сами лошади. Не каждый конь может быть терапевтом.
«Вообще, на самом деле в эту работу берутся лошади с уже устоявшимся темпераментом. В возрасте после 7 лет животные уже более стабильны становятся», – поясняет специалист.
Но даже самую флегматичную лошадь нужно научить не пугаться. Ведь на занятии может упасть игрушка, зашуметь пакет, пролететь птица. Поэтому животных готовят ко всему. Во время тренировок на скакуна надевают целлофановый плащ и вешают баночки, чтобы он привык к звукам и шумам. В образе шумного супергероя он занимается длительное время, знакомится с другими животными, местностью и только после такой подготовки допускается к работе с детьми.
Как отмечает собеседник, лошадь прекрасно понимает, кто с ней взаимодействует, и может отличить здорового человека от того, которому нужна помощь.
«Даже иногда мы ему говорим: давай, пошли быстрее, даем все команды, а он упорно шагает медленно... Такое впечатление, будто говорит нам, что в этом случае не надо быстро, нужно идти медленно», – делится Ренат.
Помимо всего, у каждой лошади есть своя собственная походка. Кто-то очень медленный, еле передвигается, например тяжеловоз Максимус. Коню 22 года, он спокоен, терпелив к детям и является одним из опытных терапевтов «Дома Белой лошади». Более игривым и активным является Девиз. Дети до трех лет взаимодействуют с американской мини-лошадью.
Фото: Никита Юдин / don24.ru / АО «Дон-медиа»
«Сергей Алексеевич Синютин – первый, кто вообще посчитал, сколько шагов делает лошадь в минуту, сколько импульсов она передает и каких: вправо-влево, вверх-вниз, вперед-назад. Он первый, кто подсчитал это в России. Раньше считалось, что это 110–116, а он доказал, что 150», – рассказывает Ренат.
Фото: Никита Юдин / don24.ru / АО «Дон-медиа»
Это открытие также помогло развитию иппотерапии на Дону и предоставило новые данные, которые необходимо учитывать при проведении занятий.
«Еще Гиппократ в своих трудах говорил, что раненый воин на лошади восстанавливается гораздо быстрее, нежели в госпитале», – добавил собеседник.
По словам Рената, впереди еще много открытий, которые должен сделать человек, ведь лошадь – все еще недостаточно изученное существо.
«Лошадь на сегодняшний день вообще не исследована. Как она влияет на человека? Наши предки привезли нас в эту цивилизацию на лошадях. А мы, цивилизованные люди, не должны отказываться от лошади. Потому что природа так создала, что у нас с лошадью есть взаимосвязь, и она необходима», – говорит Ренат.
Возможно, все действительно обстоит вот так: когда не могут помочь самые современные методы, исцеляет то, что проверено веками. Не лекарство, а союзник. Не терапия, а доверие. И шаг за шагом, от занятия к занятию, эта древняя связь между человеком и лошадью помогает разорвать самый страшный диагноз – изоляцию.
В конце занятия здесь всегда задают один вопрос: «Ну, как ты себя чувствуешь?» Чаще всего звучит короткое и емкое: «Свободно». Кто-то говорит: «Спокоен». И в этих простых словах – весь смысл долгого пути «Дома Белой лошади». Пути, который возвращает человеку не просто движение, а именно это: ощущение воли, покоя и надежды. Хотя бы на время, пока длится шаг лошади.
