Мариуполь, ДНР. 4 октября 2022. DON24.RU. Корреспондент «Молота» побывала в освобожденном Мариуполе, в котором в результате боев разрушены около 90% зданий. Бойцы со знаком Z на шевронах называют город вторым Сталинградом.

Осторожно: «лепестки»

30 сентября рано утром на границе между Ростовской областью и ДНР машин было мало. Проскочили ее буквально за 20 минут. Дорога на Мариуполь – идеальная. Совсем недавно заасфальтированная, ровная, как МКАД. На некоторых участках ремонт еще продолжается.

Фото: Каролина Стрельцова

Знаменитая стела на въезде в город еще недавно встречала гостей украинским словом «Марiуполь». Но сейчас чуждая русскому языку буква ушла в небытие, а приезжающих встречает русский «Мариуполь». Стелу украшают два флага – российский триколор и флаг Чеченской Республики с портретом Ахмата Кадырова, отца нынешнего президента республики Рамзана Кадырова.

Фото: Каролина Стрельцова

Светофоры в Мариуполе уже работают, хотя еще месяц назад бездействовали. На перекрестке между металлургическим заводом Ильича и «Азовсталью» лежит перевернутая разбитая Mazda – пикап с украинским флажком на капоте.

Нам направо. Мы приехали в Мариуполь с гуманитарной миссией: представители донского волонтерского центра «Единой России» привезли в местную БСМП около 2000 медицинских халатов, 4000 масок, глюкометры и ингаляторы. Доставку выполнили депутат Гордумы Таганрога Владимир Лаптев и руководитель фракции «Единая Россия» в Неклиновском районном собрании Максим Захаров. Парламентарии здесь не первый раз, такое впечатление, что они знают Мариуполь не хуже, чем Таганрог.

Фото: Каролина Стрельцова

Подъезжаем к больнице, просим медбрата позвать главного врача – он занят. Ждем. Вышли из машины. В городе тихо, автомобилей на дорогах мало. Нас просят быть аккуратными: в городе все ходят только по асфальтированным дорогам, где точно прошли саперы. Сворачивать в траву даже на полметра небезопасно: украинские войска, отступая, оставили на своих бывших точках неразорвавшиеся снаряды и множество мин-«лепестков», на которых регулярно подрываются мирные жители, в том числе дети. Недавно стало известно о 36 пострадавших от мин в ДНР, один из них скончался от ранений. Везде на обочинах – плакаты «Стоп! Мины». Но люди, кажется, уже привыкли: ходят на работу, живут обычной жизнью... Хотя, конечно, к такому вряд ли можно привыкнуть.

Фото: Каролина Стрельцова

К нам подходит женщина, представляется пенсионеркой из Мариуполя Людмилой Степановной. Пришла проведать родственников, которые лежат в больнице. Разговорились.

«Наш девятиэтажный дом на улице Артема, 134, возле автовокзала, полностью сгорел и обрушился. Вот, смотрите, эти маленькие ржавые ножницы – все, что осталось от моей трехкомнатной квартиры. Я нашла их на развалинах дома. Погибли 87 жильцов. По дому нанесли два удара, одновременно загорелись все четыре подъезда и горели два дня, 21 и 22 марта. Люди сидели в подвале. Хотели выйти, но «азовцы» (члены экстремистской организации, запрещенной в России. – Прим. ред.) нас не выпускали, а тем, кто выходил, стреляли в спину. Я тоже сидела в подвале, там в 30-метровой комнате нас было 43 человека, в том числе двое полуторагодовалых детей. У нас не было воды. В марте еще лежал снег, мы его растапливали, а соседки, которые помоложе и посмелее, ползали к речке за водой. А вокруг стреляли. В этой воде на костре варили ветки деревьев...»

Спрашиваю, почему она сразу не уехала из Мариуполя.

«Потому что мы не верили, что до такого может дойти. По профессии я инженер, но работала и гидом-экскурсоводом, показывала туристам не только Мариуполь, но и весь Советский Союз: Ленинград, Ташкент, Сортавалу, Ашхабад… Сейчас я, может быть, и уехала бы из Мариуполя, но мне некуда ехать. Мне негде жить. Видели бы вы, что творилось в Мариуполе, когда раньше привозили гуманитарную помощь! Кто молодой и сильный, тот доставал ее, а такие, как я (у меня вторая группа инвалидности), могли только смотреть и потом забирать пустые коробки. Сейчас мы получаем «гуманитарку» по месту прописки. В одни руки раз в месяц дают бутылку подсолнечного масла, два килограмма гречневой крупы, четыре банки тушенки, четыре банки селедки, два килограмма сахара. Очень надеюсь, что скоро в Мариуполе воцарятся добро, спокойствие и благополучие».

Людмила Степановна плачет. Пытаюсь ее успокоить, получается плохо. Подходит медбрат, сообщает, что сейчас к нам выйдет главврач.

«Iнтенсивна терапiя»

Конечно, я представляла его именно таким: высокий, широкоплечий, благородный мужчина с очень уставшими глазами. Протягивает руку: «Очень приятно, главврач БСМП Мариуполя Сергей Орлеанский».

Заходим в больницу – светлую, чистую, белоснежную. Вывески еще на украинском языке: «Кардiологiчне вiддiлення», «Iнтенсивна терапiя»… Депутаты передают медикам халаты, маски, глюкометры, ингаляторы, сладости к чаю и спрашивают, чего не хватает.

«Честно говоря, не отказались бы от коронарных проводников, нашим сердечникам они сейчас очень нужны», – говорит Сергей Орлеанский.

Депутаты обещают обязательно привезти их в следующий раз.

Фото: Каролина Стрельцова

Спускаемся в холл больницы, просим главврача рассказать о пациентах.

«Украинские военные работали по наводкам, в небе висели дроны, выслеживая людей, снайперы стреляли с верхних этажей, – говорит Сергей Орлеанский. – К нам в больницу привозили и русских, и украинцев – но в основном мирное население. Мы оказывали помощь и тем, и другим, и детям, и взрослым... Вот здесь в коридоре возле синего кресла у нас стояла коробка, там лежали ботиночки убитых детей и ботиночки с оторванными ножками. Полная коробка. Это ужас... Не было ни скорой помощи, ни дорог, все было разрушено, завалено разбитой техникой и проводами. Многие погибли из-за того, что их не смогли довезти до больницы. Кто-то сам приходил, кого-то приносили на носилках. С февраля по июнь мы провели более 800 операций. Сейчас в больнице лежат 105 человек, она рассчитана на 200 коек. Раньше в Мариуполе проживало 500 тысяч человек, весной было 70 тысяч, сейчас уже 205 тысяч – люди стали возвращаться. До сих пор люди ходят на перевязки, например, после огнестрелов и осколочных ранений. В больницу сегодня многие мариупольцы приходят на костылях. На амбулаторный прием ежедневно прибывают 300–400 человек».

Nota bene

Спрашиваю, сколько зарабатывают врачи, средний и младший медперсонал.

«Как говорил Петросян, зарплаты у нас хорошие, только маленькие. Мы надеемся, что перейдем на российские тарифные сетки, и тогда, я думаю, зарплаты будут как минимум в два раза выше. Да, существовала украинская программа по здравоохранению, но если сравнить темпы развития медицинской науки, то Россия шагнула далеко вперед. Нам есть чему учиться, и мы с удовольствием будем это делать. Мы не иждивенцы, мы нормальные работящие люди. Будем жить и идти вперед вместе со всей страной», – подчеркнул медик.

По словам Максима Захарова, Мариуполь получает поддержку из донского региона не в первый раз. Ранее их фракция в Заксобрании Ростовской области направила сюда около 30 т муки для выпечки бесплатного хлеба. Также депутаты ЗС РО передавали детские книги в местный гуманитарный центр «ЕР». А образовательные учреждения города при содействии донских волонтеров получали ноутбуки. Гуманитарная миссия в Мариуполе будет продолжена, ведь помощь необходима: люди продолжают жить в обстрелянных домах с выбитыми стеклами без электричества, газа и воды.

Фото: Каролина Стрельцова

Кстати, БСМП стоит рядом с храмом, возможно, поэтому, говорит Сергей Орлеанский, в здание не попал ни один снаряд. Но таких счастливых больниц очень мало: украинские военные часто целенаправленно обстреливали объекты с красным крестом. В итоге были разрушены три мариупольские больницы, еще четыре – повреждены. Были случаи, когда в ходе сложнейших операций от попадания снарядов погибали и врачи, и пациенты. Не спасали даже бронежилеты, которые медики должны надевать после того, как в радиоэфире объявят о готовящемся ракетном ударе.

За верность профессии Сергей Орлеанский получил звание «Заслуженный врач России». Он говорит, что это оценка работы всего коллектива.

«Каждого, кто в нашей больнице не бросил свое рабочее место, можно назвать героем, – отметил главный врач БСМП. – Было непросто, например, пищеблок готовил на кострах, воду набирали из колодца, военные делились топливом для генератора. Но нам удалось спасти много жизней – вот что самое главное».