Ростовская область, 24 апреля 2020. DON24.RU. Любителям путешествий все чаще приходится жить воспоминаниями: поездка за сотню-другую километров, которая еще месяц назад считалась бы совершенно заурядной, в наши дни воспринимается почти как хождение за три моря. Впрочем, если нельзя путешествовать в пространстве, можно путешествовать во времени.

Поэтому сегодня мы вместе с нашим специальным корреспондентом в ДНР решили вспомнить республики Донбасса, какими они были всего месяц назад…

Обыденность самоизоляции

Сегодня в кассе на вокзале в Иловайске мне сказали, что с 9 апреля единственный связывавший ДНР с Россией поезд из Ясиноватой на Успенскую приостановил свое курсирование до особого указания. Это значит, что придется идти на трассу и добираться в Амвросиевку проходящим автобусом, который еще не отменили. Временно прекращены все поездки в Ростовскую область за паспортами, хотя прием документов на получение российского гражданства продолжается. С Украиной линия разграничения закрыта полностью, с Россией у республик Донбасса и между самими республиками оставлены только почтовые и грузовые перевозки, а также движение личного транспорта. Даже немногие оставшиеся бесстрашные таксисты, продолжающие осуществлять поездки в РФ и ЛНР, указывают в объявлениях: «Переход границы пешком».

Ограничения на передвижение постепенно появляются даже внутри ДНР, однако скорее за счет уменьшения пассажиропотока вследствие режима самоизоляции, чем из-за каких-либо предписаний. Сократилось количество автобусных рейсов. На Снежное, куда маршрутки уходили вечно переполненными, теперь можно приобрести сидячий билет даже за 10 минут до отправления. Впрочем, значительную массу их пассажиров составляли студенты, ныне поголовно переведенные на дистанционную форму обучения. Из Ясиноватой в сутки оставлено три пары местных поездов на Иловайск, по две – на Дебальцево и Горловку. Еще две пары поездов ежедневно отправляются из Иловайска на Торез, и по одной – на Каракубу и Мушкетово. В электричках проводники уже начинают журить тех, кто не носит маски…

Перестали действовать все ранее существовавшие льготы на проезд, это резко сократило количество лиц старшего возраста в транспорте. Стоит отметить, что все льготные категории республикам Донбасса достались в наследство от Украины, а таковых там на начало 2014 года насчитывалось значительно больше, чем в России. Особый режим въезда и выезда в ДНР введен только в Новый Свет – город-спутник Старобешевской ТЭС, крупнейшей электростанции в республике. На основных стратегических объектах энергетики для минимизации контактов работающих с внешним миром широко внедряется вахтовый метод. В ЛНР таких режимных населенных пунктов на сегодняшний день уже три.

Поезд из прошлого

Прошел месяц с того дня, когда я на станции Макеевка-Пассажирская сел в ныне отмененный поезд, следовавший до Луганска. На вокзале пассажиры обсуждают введенные Российской Федерацией карантинные меры, одна из которых, к счастью вскоре отмененная, предусматривала запрет на пересечение границы обладателями паспортов ДНР и ЛНР. Девушка в полной растерянности: она собралась отвезти отцу документы для трудоустройства и назначила с ним рандеву на Успенской, но российский паспорт ей ждать еще пару-тройку недель. Однако среди едущих в том направлении существуют принципы негласной солидарности, и вскоре конверт с бумагами находит своего провожатого.

Прибывает поезд на Луганск. В нем всего три вагона: общий, купейный и плацкартный, хотя еще неделю назад было пять вагонов. Два общих сократили, ибо пассажиров поубавилось. У меня в кармане самый дорогой билет на этот поезд – в купе, однако он стоит всего 135 рублей, что более чем в два раза дешевле, чем на автобус. Моя соседка, даже не успев спрятать вещи в рундук, достает телефон и начинает хвастаться своей подруге о том, как ей повезло: в поезд на Успенскую вдруг ни с того ни с сего включили купейный вагон, хотя она брала билет в плацкарт.

Первые следы войны появляются под Углегорском: за этот город в 2014–2015 годах шли жестокие бои. Сильно пострадавший вокзал обнесен забором и восстанавливается. В Дебальцево меняют локомотив. Есть время прогуляться по перрону. Станционные постройки за прошедшие годы восстановлены достаточно неплохо, однако изрешеченная осколками мемориальная доска у входа в вокзал напоминает о событиях пятилетней давности. Поезд трогается, и в окне проплывают разрушенные и поврежденные войной здания. У насыпи попадаются техника и люди в ярких жилетах – это ремонтные бригады, меняющие опоры контактной сети: идут работы по ее восстановлению на самом пострадавшем участке от Дебальцево до Мануиловки.

Бахмутский тракт в Славяносербию

После Дебальцево начинается Луганская Народная Республика. Весь пограничный контроль заключается в заполнении пассажиром специального бланка в виде узкой бумажной полоски, куда заносятся данные паспорта. У ЛНР – своя, Луганская железная дорога, некогда являвшаяся частью одной большой Донецкой железной дороги. Впрочем, железнодорожные компании двух республик Донбасса для улучшения координации перевозок объединены в общий межгосударственный консорциум. На Луганской железной дороге все выглядит скромнее, чем у соседей в ДНР: большинство вывесок на станциях не менялось еще с довоенных лет, вагоны и локомотивы не перекрашивались в новые корпоративные цвета (чаще всего бывает просто закрашена украинская символика), и даже билеты никак не защищены от подделки. Если на Донецкой железной дороге билет имеет несколько степеней защиты, а дата отправления пробивается компостером, то у луганчан это бланк простой бумаги ядовито-зеленого цвета, и даже вместо компостера используется обычный календарный чернильный штамп. Но самое интересное в том, что эти билеты никто ни разу не пытался подделать: при столь копеечной стоимости дешевле купить в кассе.

Историческое название местности, по которой идет поезд и куда я направляюсь, – Славяносербия. Она пролегла от Дебальцево и почти до самого Луганска. В XVIII веке высочайшим указом эти территории были предоставлены ищущим спасения от турецкого гнета выходцам с Балкан. Первая станция в ЛНР называется Депрерадовка, в память о некогда владевших этими землями Прерадовичах. Крупная узловая станция Родаково была основана на землях Радаковичей, позднее ставших Родаковыми. Есть даже станция Славяносербск, расположенная в паре десятков километров от одноименного районного центра.

Железнодорожный вокзал в Луганске уже год как называется Республиканским вокзальным комплексом: построенное в советские годы гигантское здание с подъездной эстакадой было рассчитано на мощный пассажиропоток, резко сократившийся вскоре после распада СССР, а с началом войны ставший совершенно мизерным. Поэтому на него перенесли значительную часть внутриреспубликанских автобусных рейсов, а также все спецрейсы. Спецрейсами называются поездки организованных групп в Новошахтинск и Гуково для получения российских паспортов. По утрам здесь выстраиваются огромные очереди: ежедневно отсюда отправляются по 300 человек, к вечеру они вернутся домой уже гражданами Российской Федерации.

Здесь меня ждет пересадка на автобус в село Хорошее Славяносербского района. Название этого населенного пункта вряд ли что скажет читателю, зато сделанная на его окраине в июле 1942 года фотография облетела весь мир. Это «Комбат» работы Макса Альперта: именно там поднял бойцов в свою последнюю контратаку политрук Алексей Еременко, и там же он был похоронен. Еще в Хорошем находится недавно возникшая, но уже успевшая стать благодатной мужская обитель, а несколько икон в ее храмах вполне заслуженно пользуются репутацией чудотворных.

За блок-постом на окраине Луганска начинается Бахмутский тракт, более известный как Бахмутка. В наши дни он часто упоминается в сводках новостей из-за того, что его пересекает линия соприкосновения и у места пересечения бывает весьма «жарко». Навстречу нам попадается достаточно много машин с украинскими номерами, и это при том, что ЛНР не имеет с Украиной автомобильных пропускных пунктов на линии разграничения – только пешеходный в Станично-Луганском. Однако это объясняется весьма просто: уже говорилось, что в ЛНР замена доставшейся от прежних времен атрибутики идет не так быстро, как в ДНР. Тем не менее с этого года местная госавтоинспекция серьезно взялась за перерегистрацию транспортных средств, и в начале весны там царил настоящий ажиотаж. Хотя предыдущие три года поменять номера на машине можно было без всякого столпотворения, однако большинство весьма консервативно и не любит менять то, что и так работает. По этой же причине многие мои соседи по салону удивляются тому, что в ДНР мало кто пользуется услугами последнего остающегося в республиках украинского мобильного оператора «Водафон»: в начале 2018 года Луганск не испытал тех четырехмесячных телефонных мытарств, которые выпали на долю Донецка.

В мире вечного

Нашему автобусу ехать по Бахмутке недолго: за Александровском мы сворачиваем на дорогу местного значения в глубокой долине реки Луганки. По сторонам возвышаются поросшие акацией и соснами живописные меловые скалы: к Северскому Донцу здесь куда ближе, чем к водоразделу Донецкого кряжа, и этот пейзаж сопровождает нас весь оставшийся путь.

Свято-Вознесенский монастырь в селе Хорошем возник незадолго до нынешней войны. По выходным и праздникам сюда съезжается множество паломников со всей ЛНР. Однако сегодня будний день, гостей почти нет, поэтому благодатная тишина дает повод поразмышлять о вечном. Монастырь – это своеобразный эталон, по которому христианин должен ориентироваться в деле спасения души: характерное для многих в начале воцерковления чрезмерное усердие в молитве и посте – такая же крайность, как и нерадение.

На свечном ящике вижу объявление о сборе информации, касающейся жизни канонизируемого праведного старца Филиппа Луганского: этот обладавший необычайной прозорливостью человек прославился еще при жизни, и даже безбожная власть побоялась его преследовать. Небезынтересно и то, что старец любил бывать в окрестностях станицы Митякинской Тарасовского района Ростовской области, и там сохранились места, связанные с его именем.

По легенде, возвращаясь из Палестины, он посадил веточку Мамврийского дуба в склон песчаной дюны у ныне не действующего полустанка Старая Ильенка. Из веточки вскоре выросло могучее дерево, в корнях которого забил благодатный источник. Это место и сейчас привлекает к себе паломников, однако ехать туда следует в составе организованной группы: источник расположен в пограничной зоне.

Правила и исключения

В те дни в крупных городах планеты вовсю бушевал коронавирусный ажиотаж в виде массированной скупки гречневой крупы и туалетной бумаги. В республиках Донбасса было только объявлено о карантинных мероприятиях, включая существенные ограничения на поездки, как в Россию, так и на Украину. Но в самом монастыре с его размеренной жизнью вся эта суета никому не была интересна. Уже на обратном пути, шагая к остановке, я зашел в местный магазин приобрести воды. Продавец, он же хозяин магазина, от скуки разгадывал кроссворд, на бакалейном прилавке – неплохой ассортимент круп, включая гречневую, которой насчитывалось три сорта. В отделе хозтоваров возвышалась целая пирамида из упаковок туалетной бумаги.

Покупаю один рулон. Продавец видит, что я приезжий, и смеется: «Берите целый ящик: приедете к себе – озолотитесь! Это у вас там все с полок сметают, а здесь самая большая очередь – по утрам, когда хлеб привозят…» В этот момент в магазин заходит женщина и говорит: «Мне как обычно!» Далее следует целый ассортимент из пяти упаковок макарон, нескольких килограммов различных круп, половины ящика куриных окорочков и пятилитровой емкости подсолнечного масла. Из-под прилавка появляются заблаговременно отложенные по ее просьбе несколько кирпичиков хлеба. На мой удивленный взгляд продавец отвечает: «Не обращайте внимания, у нее большая семья, да и живут они в дальней части села – по мелочи каждый раз не набегаешься!» Разговорились. Выяснилось, что сеянием панических настроений занимаются в основном завсегдатаи мелкооптовых рынков в крупных городах: в такие моменты проще и сбыть залежалый товар, и взвинтить на него цену. И чем больше людей живет в той или иной местности, тем больше среди них найдется подверженных панике, и тем выше вероятность, что эти паникеры начнут делать погоду. А на периферии и уклад размереннее, и народ рассудительнее: на исключения из правил здесь вряд ли кто захочет равняться...