Три дня под завалом: журналисты «Дон-медиа» узнали подробности последнего боя рядового Рудакова
Ростовская область, 19 января 2024. DON24.RU. На всю страну прозвучала история с находкой прощального письма рядового Романа Рудакова, погибшего в сражении за город Марьинка в ДНР. Первым о ней написал «Молот». Творческая группа «Дон-медиа» совершила поездку на передовую линию СВО, чтобы узнать подробности последнего боя нашего земляка из Батайска.
«Такси» по Марьинке
Днем Марьинка пустынна. Это город-призрак. Здесь нет ни одного уцелевшего дома. Вдоль улиц – кирпичные развалины и сгоревшая техника.
Оживает Марьинка ночью. Словно из-под земли вырастают неясные тени. Кое-где поблескивают лучи фонариков. Общее движение – на запад, к селу Георгиевка, где сейчас находятся передовые позиции штурмовых отрядов 103-го полка, наступающих в направлении на Курахово.
По ночной Марьинке ходит «такси». Так называют БТРы, деловито снующие по определенным маршрутам. Они развозят на позиции все необходимое для быта и боя. Могут подхватить на броню и попутных пассажиров. Именно так мы добирались на улицу Дружбы, где свой последний бой приняла штурмовая группа Рудакова.
На броне не очень комфортно. Спиной надо упереться в специальную перекладину, за нее же крепко держаться. Когда взлетаешь на кочках, можно схватиться за «мангал» – приваренную над башней решетку, защиту от дронов. По темной улице БТР несется на максимальной скорости. Останавливаться надолго нельзя, иначе быстро прилетит «подарочек» от противника. Пару раз «коробочка», тяжело урча, преодолевала глубокие ямы – воронки от мощных авиабомб ФАБ.
Останавливаемся на каком-то перекрестке, не отличимом от остальных. Спрыгиваем на снег. Дальше – пешком. Нас ведут разведчики штурмовой группы – позывные Эфиоп и Батюшка.
К Батюшке именно так все и обращаются. Не потому, что он самый возрастной в отряде (55 лет). Он настоящий священник из Сергиева Посада. Когда в СВО погиб племянник Батюшки, с благословения архиерея он снял с себя духовный сан и пошел служить добровольцем. Он не только воюет, но и духовно окормляет бойцов своего отряда.
Фронтовой уют
Мы бодро шагаем за Эфиопом, стараясь ступать след в след. Под снегом таится множество опасностей. Это не только мины. Вот торчат еле приметные, но острые зубья бороны. А вот прутья рваной арматуры на уровне твоих глаз. Провожатые предупреждают об особо опасных участках. Мы ныряем в какой-то лаз, что ведет в подвал. Здесь находился бывший укрепленный пункт противника, а теперь располагается один из штурмовых отрядов 103-го полка.
Фронтовой быт прост и по-своему уютен. До самой стены – сплошной ряд лежанок с набросанными бушлатами. Электрические лампа и печка (работают от генератора). Окопная свеча тоже дает тепло и свет, создает дополнительный уют. Вокруг стола сидят бойцы – в трениках, майках, тапочках. Нас как дорогих гостей усаживают на почетные места, наливают в кружки ароматный чай, нарезают бутерброды с колбасой.
Фото: Александр Оленев/ газета «Молот»
Огневая ловушка
О Романе говорят: хороший парень. Изначально был гранатометчиком на АГС-17. Его задача – огневая поддержка групп, вступающих в ближний стрелковый бой. Но Рудаков попросил командира перевести его в штурмовую группу. И первая штурмовка оказалась для него последней.
Как рассказал «Молоту» командир подразделения с позывным Рассвет, в том бою наши бойцы заняли опорный пункт противника, находившийся в укрепленном подвале. Выполнив свою задачу, штурмовики должны были отойти назад, передав позиции другой группе, которая закрепилась бы на этом рубеже.
Но противник подготовил здесь огневой мешок для наших парней. Вторая группа, в которой шел Рассвет, была отсечена фланговым огнем из пулеметов и АГС. Прилетали беззвучные 60-миллиметровые снаряды из польских минометов. Здесь творился огненный ад.
Окруженная группа приняла бой. Противник подошел к подвалу вплотную. Нашим ребятам предложили сдаться, они отказались. Тогда на перекрытие подвала положили противотанковую мину ТМ-62 (7 кг тротила) и подорвали.
Роман Рудаков находился у стены, его завалило грудой кирпича. Самостоятельно выбраться не мог. Свободными оставались руки, державшие автомат и рацию, по которой он переговаривался с товарищами.
Роман держался трое суток, это определили по количеству зарубок, сделанных на стене. Рудаков делал их, пока надеялся, что его вытащат. Когда надежда пропала, он написал свои последние слова маркером на белом силикатном кирпиче...
12 декабря бойцы 103-го полка с позывными Оса и Метис установили победный флаг над Марьинкой. Враг ушел. Эвакуационная группа сразу же отправилась за телами наших погибших парней. Сделанная Рудаковым надпись потрясла всех:
«Кто меня найдет, позаботьтесь о моей матери, сестре и брате. Рудаков Роман Александрович. Город Батайск», – написал он.
Даже погибая, боец думал о своих близких.
Командир полка распорядился аккуратно извлечь камень с надписью из стены. После обработки консервирующими материалами он будет храниться рядом со знаменем части.
После того как история получила огласку, из стены были извлечены два соседних камня. На них сделают копии надписи. Один из них передадут в Центральный музей Вооруженных сил РФ, другой – семье Рудакова.
Память под снегом
Поблагодарив бойцов за горячий чай и душевное общение, мы продолжили путь. Ныряем в один подвал, переходим в другой. Эфиоп идет через глубокий снег к разрушенному дому. Какое-то время разведчики исследуют снежный покров, но не находят подвала. Круг поиска расширен. Наконец сигнал фонариком извещает: точка найдена.
Сюда прилетало насколько раз, и большой частный дом окончательно сровняло с землей. Но укрепленный подвал выстоял. Скользя по снегу в неуклюжих бронежилетах, спускаемся вниз. Вот груда кирпича, под которой нашли тело Романа Рудакова. А вот и ниша, из которой вынули камень с его последним посланием...
У нас не было цветов, чтобы положить их на место последнего боя наших штурмовиков. Мы просто фиксируем на фотокамеру это место. Как знать, получится ли его найти уже этой весной, когда 103-й полк уйдет вперед, освобождая от противника землю Донбасса?
Возвращались мы обратно тоже на «такси», стараясь удержаться на прыгающей броне. Начинался густой снегопад...
Комбат с позывным «Клинок»: СВО дала России целый ряд новых Героев
Ростовская область, 18 июня 2025. DON24.RU. Специальная военная операция дала России целый ряд новых имен Героев. Тех, кто в мирное время был обычным человеком, таким как все. Но пришла пора, и они стали Воинами. Настоящими защитниками Отечества. Ради которого, не дрогнув, смотрели в лицо опасности.
Один из них — Герой России, майор Вадим Лемеш, комбат 102-го полка 150-й гвардейской дивизии. О нем газету «Молот» попросили рассказать его боевые товарищи, которые продолжают выполнять свой воинский долг на передовой СВО.
Батяня
Если вы когда-нибудь слышали, как командир на передовой хрипло бросает отрывистые приказы вперемешку с матом, но без рисовки, без напускной брутальности, — просто потому что иначе нельзя — скорее всего, это был кто-то вроде Вадима Лемеша. Без показного геройства. Просто командир, на которого можно положиться, когда вокруг — кромешный ад.
Он не был гигантом, не обладал зычным басом. Обычный офицер — караулы, дежурства, «бумажная война» мирного времени. До СВО был просто командиром роты, ничем особо не выделялся. Но настоящие командиры, как настоящая сталь, закаляются в огне.
Когда началась СВО, Вадим уже служил в отделе боевой подготовки, а это тыловая должность. Но, имея опыт боевых действий в Сирии, принял решение вернуться в свой батальон. Потому что прежний комбат выбыл из строя, когда машина наехала на мину. А парням предстояли бои за Мариуполь. Лемеш просто не мог остаться в стороне.
Новый комбат не приказывал — подавал личный пример. Поднимал дух, возвращал в боевое состояние. Батяня-комбат — это про него! Сам подбирал штурмовые группы из бойцов, кто посильнее, поопытнее — разведчиков, снайперов, гранатометчиков. Позывной у Лемеша был говорящий — «Клинок». И действовал он соответствующе: быстро, точно, с холодной яростью. Он знал, что самое главное — сберечь бойцов. Не ради медалей, а ради тех, кого ведешь за собой.
В Марике
В Мариуполе был первый серьезный бой. Задача батальона: выдавить противника из промзоны. Провели разведку, наметили маршрут продвижения — от укрытия к укрытию. И пошли вперед. Одна группа прикрывает другую. Взяли хороший темп, и противник не выдержал, побежал. Обошлись почти без потерь.
Клинок не жалел себя. Получив ранение, был направлен в госпиталь, но не провел там и двух месяцев. Даже не долечив раны, он снова оказался на передовой.
Потом была Попасная. Стратегически важный город в ЛНР, который бандеровцы при помощи спецов НАТО превратили в мощный укрепрайон, окружив минными полями, железобетонными укрытиями под частными домами. Приходилось биться за каждую улицу, каждый дом. Метр за метром. Клинок сменил тактику на рейдовую: ночные вылазки, засады, охота на колонны. Захватил трассу, отрезал снабжение. Его батальон угнал БМП у противника, взял в плен офицера ГУР, добыл оружие, о котором наши бойцы раньше читали только в инструкциях НАТО.
Осколок
Среди своих Клинок не выделялся громким голосом, но когда рявкал, слышали все. И когда принимал решение, сомнений не было. Даже когда приходилось уходить в ночь, в лесопосадки, на ощупь, вслепую. Отрабатывал по противнику его же методами — короткими ударами, ночными налетами. «Тактика тысячи порезов» — кропотливая, но приносящая результат.
После Попасной — Камышеваха. А потом ожесточенные бои в Марьинке, пригороде Донецка, откуда боевики постоянно обстреливали городские кварталы, из-за чего гибли мирные жители, в том числе дети. Штаб батальона размещался в подвале разбитого сельского дома. Туда Клинок возвращался ближе к ночи, для короткого отдыха. Но даже там не был в безопасности.
6 августа — обычный вечер, если такое вообще возможно на войне. И вдруг — артудар 152-миллиметрового калибра. Леденящий душу свист. Молодой боец, новобранец, застывший у входа в укрытие. Клинок кинулся к нему, толкнул в подвал и прикрыл собой. Секунды не хватило для спасения обоих. Осколок попал в шею комбата. Это было то, что Клинок делал всегда: принимал огонь на себя. Мгновенное решение, преодоление страха, ответственность за своего бойца.
Он не получил звания Героя России при жизни. Указ о присвоении стал посмертным. А бойцы и без того знали, кто он. Потому что не награды определяют героя, а его поступок — то, что он делает в самую страшную секунду.
Бойцы батальона — Судья, Орда, Склиф, Сэм, Азак — продолжают выполнять задачи СВО и уверены, что победа будет за нами. Иначе не может быть, если за правое дело сражаются такие люди, как Вадим Лемеш — комбат с позывным «Клинок».
