Матери как будто и не было...

История от нашей читательницы Светланы

«Моя история не просто горькая - трагическая. Не хочу никого обвинять, что-то доказывать. Просто - выслушайте...

В моей семье было трое детей: старшая сестра - Нина, я и младший брат - Толик.

Помню свое раннее детство - жили мы тогда хорошо: дружно, весело.

Нина была старше меня на десять лет, совсем взрослая девушка. А мы с Толиком - погодки и всё время были вместе - играли, дрались, мирились, что-то постоянно придумывали.

Нина тоже всегда была рядом - читала нам, пела, с удовольствием включалась в игры.

Да, наша старшая сестра была просто замечательной, и родители очень ею гордились. Она отлично училась, занималась музыкой, танцевала. А еще была очень красивой, приветливой, доброй и жизнерадостной...

Когда мне было семь, а брату - шесть, в наш дом пришла беда: Нина серьезно заболела.

Целый год она боролась за жизнь. Родители испробовали всё - от консультаций «светил» до походов к «бабкам-знахаркам». Прошли через месяцы лечения в клинике. Был даже момент, когда сестра пошла на поправку, и мы все с облегчением вздохнули. Но - увы: коварная болезнь оказалась сильнее нашей светлой сестрички и любимой дочки. За пару месяцев до совершеннолетия Нина ушла от нас. Навсегда...

Мне было восемь. Точнее, должно было исполниться через несколько дней. Но никто и не вспомнил о моем дне рождения, даже я сама. И тогда это было абсолютно нормальным - мы все были с головой погружены в наше общее семейное горе.

Особенно сильно смерть Нины ударила по матери. Ей еще не было и сорока, но эта страшная потеря очень состарила её. Она перестала красить волосы и губы, перестала улыбаться и просто разговаривать. Часами сидела перед большой фотографией Нины - тогда еще здоровой, с длинными, густыми волосами, весело смеющейся, и беззвучно плакала, что-то тихо шептала. А еще чуть ли не каждый день ходила на кладбище, одна.

Мы с Толиком пытались как-то расшевелить её, разговорить, обратить на себя внимание, чтобы как-то отвлечь от страданий. Но она не реагировала. Так же тщетны были и попытки отца. Она просто забилась, завернулась в свое горе, как в кокон, который ничем не прошибить...

И так было около двух лет. Мама ходила на работу, что-то делала по дому, но - машинально, на автомате. Её не интересовали наши с братом учёба, успехи и неудачи. Да и в целом жизнь, наверное, не интересовала.

Первым сдался отец. Сказал, что не может больше выносить этого «бесконечного, вселенского горя». «Вера, я не каменный! Нина была и моей дочерью тоже, мне тоже очень её не хватает! Но есть еще и Света с Толиком! Надо жить ради них, а не ставить крест на всём и вся!» - сказал он. Но мама его, как и всегда в последнее время, не услышала.

Тогда он собрал вещи и ушёл. Сказал нам с братом, что не против, если будем жить с ним. Но мы решили остаться с мамой, чтобы поддержать её.

После ухода отца она вроде бы немного взяла себя в руки. По крайней мере, перестала часами сидеть у портрета Нины.

Но и никакого внимания мы с братом от неё по-прежнему не получали. Она так же оставалась на какой-то своей волне. Волне, настроенной исключительно на нашу мёртвую старшую сестру...

Потом она всё-таки стала с нами разговаривать. Но все её речи сводились, в основном, к воспоминаниям о Нине. Какой умной, красивой, талантливой она была; как несправедливо, что она так рано ушла от нас. А однажды даже прозвучало что-то вроде: ну, почему изо всех вас - именно она?! То есть мать была готова потерять меня или брата, но не старшую дочь? Так, получается?

Помню, как сильно меня резанули эти её слова!

Да, наша сестра была чудесной девушкой. Но не надо делать из неё святую! Да еще и забывая при этом про других своих детей. Живых, заметьте, и очень нуждающихся в заботе и ласке матери!

Вот пишу сейчас и буквально переживаю всё это заново.

По сути, начиная с момента начала болезни Нины, мы с Толиком остались без матери. Двенадцать месяцев она яростно боролась за жизнь своего первенца, а оставшиеся годы отчаянно тосковала по ней...

Мы с братом давно уже взрослые люди, имеем свои семьи. Родители, оба, слава Богу, живы. И если отец активно участвует в нашей жизни, возится с внуками, то мать по-прежнему какая-то отстраненная, безучастная. Ну, пришли в гости - здравствуйте. Уходите? До свидания... Примерно так.

Конечно, я не имею права её за это корить - люди по-разному переносят столь страшные вещи.

Но, с другой стороны, через подобные испытания проходят немало родителей, матерей. И они, пусть и со своим горем в сердце, тем не менее продолжают жить дальше полной жизнью, воспитывать оставшихся детей, радоваться их победам, помогать преодолевать трудности.

У нас, к сожалению, так не получилось: матери с нами все эти годы словно и не было...»