Нет более богатых, чем нищие, или Остров спасения Юрия Жданова
Ростовская область, 17 декабря 2019. DON24.RU. В 1957 году ректором ростовского государственного университета стал Юрий Жданов. Он руководил вузом 30 лет, и за это время провинциальный университет стал одним из лучших в России. 19 декабря – день памяти известного ученого с мировым именем.
Послал гонцов в МГУ
В 1915 году в Ростов-на-Дону переехал Императорский Варшавский университет, и научная жизнь в донской столице забурлила. Ведь до этого здесь не было ни одного научно-учебного заведения, ни одного человека с ученой степенью и званием, а с переездом университета в Ростове оказался большой коллектив ученых.
Ростовские градоправители не пожалели сил для создания учебной базы, дали лучшие здания в городе. Университет креп и развивался и после революции. Но в 1930 году все провинциальные вузы были закрыты, а еще через год это решение было признано ошибочным. Восстановили и ростовский вуз, но материальная база оказалась утрачена. Сам университет обосновался в здании земельной управы. В 1941 году во время оккупации он был уничтожен.
То, что в послевоенные годы вуз возглавил такой незаурядный и талантливый человек, как Жданов, сыграло огромную роль в развитии научной мысли и становлении высшего образования не только на Дону, но и на Северном Кавказе.
В своих мемуарах Жданов писал, что к 1957 году, когда ему пришлось возглавить коллектив университета, основные раны, нанесенные войной, были залечены. Встал вопрос: как развиваться дальше?
«Познакомившись с обстановкой в университете, я обратился за помощью в горком КПСС. Рассказал о трудностях, об отсутствии возможностей развития при такой скудной базе. Ответ был поразительный: а вы не развивайтесь», — писал он.
Тогда Жданов подумал, что во всем мире города делятся на два класса: университетские и неуниверситетские. В первых создавалась общая атмосфера более высокой культуры. Ростов формально был университетским.
«Но понимание этого еще не вошло в структуры начальственного сознания», – вздохнул тогда интеллигентный Жданов и стал действовать.
В шутливой форме на совете университета он выдвинул тезис: «Нет более богатых, чем нищие. Побирайтесь» и послал гонцов в МГУ, где было много оборудования. Так была пополнена библиотека, появилось лабораторное оснащение. С легкой руки Юрия Андреевича стимулировались мыслимые и немыслимые командировки сотрудников университета в другие вузы.
Нужно было преодолеть замкнутость, провинциализм в жизни коллектива, считал Жданов.
Культура в опасности
«Особая роль принадлежит Юрию Андреевичу в развитии гуманитарных наук, в частности исследований в области культуры. По инициативе Жданова в РГУ была создана первая в стране кафедра теории культуры, университет стал одним из признанных центров культорологической мысли», – рассказывает Юрий Волков, президент ИСИРа.
Кто такой культурный человек по мнению Жданова? Это человек больших эстетических потребностей, для удовлетворения которых он стремится использовать каждую свободную минуту. Он, несомненно, должен быть человеком творческим, отдавать людям больше, чем сам получает от общества. И он должен уметь отрываться от земных дел, чтобы посмотреть на звезды.
Блестяще образованный и интеллигентный Жданов называл культуру «островом вечного спасения» и считал, что она в опасности, ее может захлестнуть океан стихийности. По мнению ученого, государственные деятели явно недооценивают стратегическую систематизирующую роль культуры для нашего общества.
Разговор Жданова с Пиатровским наглядно подтверждает этот вывод:
«Нам активно помогал академик Борис Пиатровский, знаток Кавказа, директор Эрмитажа. Как-то он долго водил по пустым залам меня и мою супругу, комментируя великую коллекцию. Я задал трудный вопрос: «Ростов – это не Ленинград. В Ростове нет Эрмитажа, Русского музея, Пушкинского дома, Александринки и Мариинки. Нам стыдно собирать культурологов страны, которые в первую очередь должны встречаться в Ленинграде. Почему вы этого не делаете?»
Он ответил с улыбкой:
«Видимо, вы дальше отстоите от местного начальства. Наше не позволило бы нам таких вольностей», – вспоминал Жданов.
Тем временем почетными докторами РГУ стали Михаил Шолохов и Чарльз Сноу. При Жданове было создано много НИИ, в том числе НИИ кибернетики.
«Но подчас и внешние силы мешали развитию университета. Так было с инициативой создать станцию по приему космических лучей сверхвысоких энергий. Ее заморозили бюрократы», – сетовал Жданов.
Тотальный контроль и творчество
«Я работал под руководством Жданова, будучи секретарем комсомольской организации университета, заведующим кафедрой, а затем директором ИПП. Как-то в разговоре с ним признался, что долгие годы наблюдаю, как он руководит университетом, этаким огромным котлом, в котором бурлят научные идеи амбициозных ученых, бушуют эмоции и энергия студенчества, и не найду ответа, как определить стиль его управления. Юрий Андреевич лукаво усмехнулся и сказал: «Это просто: регулируемый самотек».
Парадоксально. Но потом я понял, какой глубокий смысл он вкладывал в это определение. Это свободное эволюционное развитие вуза, в котором каждый в меру своих сил и талантов может проявить инициативу. При этом будет чувствовать и руководящее воздействие. Понятно, что скопировать стиль Жданова нельзя, но применяемые им принципы и методы не грех взять на вооружение современным менеджерам», – считает Юрий Волков.
Коллеги и соратники Жданова вспоминают, что Юрий Андреевич осторожно подходил к методам администрирования. Считал, что лишний контроль убивает инициативу и творческую мысль.
«Сейчас много скепсиса по поводу демократии. Говорят, довольно рассуждений. Главное – без возражений выполнять указания начальника, укреплять дисциплину. Спору нет. Без этого нельзя. В те времена партийные руководители усматривали в университете некую организационную расхлябанность и дисциплинарную вольность сотрудников. Я думаю, объяснялось это ревностью к публичному авторитету Жданова, его интеллекту и внутреннему достоинству. Поэтому чиновники старались при случае покритиковать его действия», – говорит Юрий Волков.
Он вспоминает, историю, когда в университете работала комиссия горкома.
«Перевернули кучи бумаг, протоколов и отчетов. Накопали много огрехов и упущений. Жданов сидел хмурый. С покрасневшим лицом, так как хорошо понимал, что стрелы направлены в него. Секретарь горкома на заседании бюро спросил у Юрий Андреевича: «Так что, не напрасно работала наша комиссия?» Жданов умел владеть собой в разных ситуациях. Он сказал: «Решение горкома не обсуждают. Его выполняют». Однако в кругу своих соратников посетовал: «Надо уметь оценить главные достижения и рассматривать сопутствующее на их фоне». Буквально через два месяца университет за заслуги в научной работе и подготовке квалифицированных кадров был награжден Орденом трудового Красного знамени. Так что дисциплина, конечно, важна, но в этой связи можно сослаться на Троцкого, который пришел к интересному выводу: «Дисциплина необходима, как соль для еды, но согласитесь, нельзя есть соль без еды. Нельзя укреплять дисциплину, выхолащивая содержание самого дела, заменяя его муляжом и показухой и перегружая всех тотальным контролем», — пересказывает события тех дней Волков.
Кто-то должен уйти
Тем не менее слушались ректора беспрекословно. Как ему это удавалось?
«За упущения в работе спрашивал, но при этот показывал, где кроется причина ошибок. Но никогда не выказывал своего раздражения. Помню случай: когда я пренебрег его советами и потерпел фиаско, Жданов твердо и жестко, как в пустоту, сказал: «К моим советам следует прислушиваться». И это подействовало на меня сильнее, чем гневная речь вышедшего из себя руководителя», – вспоминает Волков.
Ректор терпеть не мог, когда коллеги конфликтовали. «Не забывайте, – наставлял он, – на нас смотрят пытливые, все подмечающие глаза студентов. Публичное выяснение отношений преподавателей безнравственно».
«Помню, на юрфаке год тянулась склока двух авторитетных ученых, докторов наук. Как тогда водилось, разбирательства проводились на парткоме, где юристы наслушались друг от друга разного. Как будто в грязи вывалялись. Жданова не было. На повторном заседании он слушал, как накалялись страсти, потом сердито прервал: «Достаточно! До конца недели склоку закончить. Кто-то из вас должен быть умнее и отступить. Если нет, уходите оба». На следующей неделе один из профессоров уволился. Обстановка разрядилась, а остальные сделали для себя выводы», рассказывает наш собеседник.
Не любил показуху
Юрий Андреевич был невысок, не обладал героической внешностью, но был наделен редким магнетизмом. Где бы он ни появлялся, всегда был в центре внимания. Его не очень сильный тенорок даже без микрофона был слышен в больших залах. Сказывалось блестящее образование и уроки риторики.
«И простят меня нынешние и бывшие руководители, всем нам не дотянуться до высоты, взятой этим человеком. Такие личности, как Юрий Андреевич Жданов, рождаются раз в столетие. Те, кому довелось с ним работать, видели его в разных ипостасях. И в каждой он блистал. Ученый-энциклопедист, организатор науки и образования. Отменный оратор и полемист, обладающий несомненным литературным талантом», – говорит Волков и отмечает еще один принцип Жданова:
«Он не приближал к себе людей, занимающихся показухой, тех, кто стремился постоянно вертеться перед глазами начальства. Ему вовсе не была нужна имитация активности, показной преданности и чинопочитания. Он считал, что человек талантливый, без комплексов неполноценности самовыражается в реальных делах, а посредственность постоянно самоутверждается. А если такой человек становится руководителем, то это беда для всех. Прав был Гете, когда писал, что нет ничего страшнее деятельного невежества.
В 2005 году Юрий Андреевич серьезно болел. Как-то, навестив его в больнице, я спросил, что мы можем для него сделать. Жданов сказал: «Хорошо бы переиздать нашу с Давидовичем монографию «Сущность культуры». Эта работа, изданная еще в 1979 году, не только была одной из первых в отечественной философии монографией, посвященной сущности культуры, но и не утратила своего значения в настоящее время».
Фотогалерея:
«Молотовский четверг»: Владимир Лившиц – о розовой кофточке и сваренных заживо жирафах
Ростовская область, 24 сентября 2024. DON24.RU. Гостем очередного «Молотовского четверга» стал известный ростовский адвокат, следователь, писатель, художник Владимир Лившиц. Занимательная беседа, в которой участвовали журналисты газеты «Молот», корреспонденты информагентства и телеканала «ДОН 24», длилась почти два часа. Владимир Львович рассказал не только о делах, участником которых ему довелось побывать, но и о своей биографии, которая не менее интересна.
Собачка и яблоки
– Буквально в сотне метров от редакции «Дон-медиа», на углу Суворова и Чехова, находится здание, где работал ваш отец – легендарный следователь Кировской прокуратуры Лев Лазаревич Лившиц, воспитавший целую плеяду донских юристов, следователей, прокуроров. Какие ассоциации у вас сегодня возникают с этим местом?
– (улыбается) На первом этаже под прокуратурой располагался клуб служебного собаководства. Когда мне было 10 лет, я подобрал на улице грязную собачку и отмыл ее дома, она оказалась белой масти. Полистав энциклопедию, решил, что это южнорусская овчарка. Принес ее в клуб и сказал, что хочу воспитать собаку для пограничных войск. Председатель клуба с улыбкой погладил меня по голове и сказал: «Спасибо тебе, мальчик, но это не овчарка». Я спросил: «А кто?» «Крысолов», – ответил дядя. Я тогда ужасно расстроился и побежал к отцу на второй этаж жаловаться, что в клубе ничего не понимают в породах собак.
Владимир Лившиц на "Молотовском четверге". Фото: Никита Юдин.
А вообще, с Кировской прокуратурой я знаком с детства. У отца был старый массивный стол, на котором были разложены бухгалтерские бумаги. Лев Лазаревич чистил ножиком яблоко, делал пометки в документах и думал. Доев яблоко, снимал телефонную трубку и говорил очередному директору-расхитителю: «Завтра я вас арестовываю. Придите, пожалуйста, с вещами». И человек сам приходил, потому что время было такое.
Отец стал юристом по воле случая. Оправившись после тяжелого ранения на фронте, решил поступать на филфак МГУ. Но фронтовик без руки, который сидел в приемной комиссии, сказал: «Какой филфак? Это не мужская профессия!». И переложил его документы на соседний стол. Так отец поступил на юридический факультет, окончил его с красным дипломом и получил распределение в Ростов. Полвека проработал следователем прокуратуры Кировского района.
По воле случая стал юристом и я, хотя первоначально учился на музыканта. Работать следователем начинал под руководством отца. Вообще в нашей Кировской прокуратуре тогда собрался на редкость одаренный коллектив. Взять хотя бы Данила Корецкого, который стал знаменитым писателем, мастером детектива...
– В каком районе Ростова прошло ваше детство?
– Мы жили на улице Красноармейской, потом переехали на Мечникова, где отцу дали квартиру. Учился в английской школе № 36. Как и все пацаны, лазил по чердакам и бегал купаться на Дон. Но хулиганом не стал. Учился в музыкальном училище имени Гнесиных и мечтал устроить экзистенциальную революцию. На стене моей комнаты в общежитии висел портрет Брежнева, рамкой которому послужил ободок от унитаза. Когда общагу обходила комиссия от Министерства культуры, проверяющие застыли в немой сцене. В итоге меня исключили из комсомола, затем из училища. Попал в армию, где играл в ансамбле. Был не самым дисциплинированным солдатом и снова «отличился». Да так, что в Грозный, где я служил, решать ситуацию приехал отец. И тогда я ему сказал, что буду поступать на юрфак. Это было неожиданно для самого меня, просто не придумал ничего лучшего.
Юрист Владимир Лившиц и главный редактор "Молота" Каролина Стрельцова. Фото: Никита Юдин.
За кофточку ответил
– Среди дел вашей адвокатской практики самое громкое, по нашему мнению, – дело «розовой кофточки». Журналистку Ирину Ароян оскорбил Филипп Киркоров на пресс-конференции в Ростове. Как получилось обуздать горячий нрав певца?
– Помню, что в это время я лежал в больнице, поскольку повредил спину и не планировал выходить на работу. Но обратились мои хорошие знакомые, убедившие взяться за дело. От него уже отказались юристы холдинга, где работала Ароян. Побоялись связей Киркорова. У меня же взыграло возмущение. Против хрупкой миниатюрной девушки – двухметровый Киркоров и его шкафы-охранники!
Когда наш иск принял к рассмотрению суд в Ростове, резонанс получился оглушительным. О нем написала даже американская «Вашингтон пост». Прибыли московские адвокаты, попытавшиеся спустить дело на тормозах. Мы намеренно не предъявляли к певцу никаких материальных претензий, добиваясь только обвинительного приговора. Если бы Киркоров принес Ирине букет цветов и извинился перед ней, мы бы отозвали иск. Но он повел себя иначе. В итоге суд признал Киркорова виновным по статье 130 УК «Оскорбление в публичном месте» и назначил штраф в размере 60 тысяч рублей с выплатой в пользу государства. Вскоре Киркоров снова оскорбил журналиста газеты «Известия» с использованием обсценной лексики...
Лившиц оставил запись в книге почетных гостей "Молота". Фото: Никита Юдин.
Дело о жирафах
– Еще одно громкое дело – о гибели трех массайских жирафов в Ростовском зоопарке.
– В результате вопиющей халатности прорвало трубу парового отопления в помещении, где содержались двое взрослых жирафов, а также их годовалый малыш. Животные буквально сварились в кипятке, причем мама совершала подвиг: обвилась длинной шеей вокруг своего ребенка, тщетно пытаясь спасти его. Я работал тогда следователем прокуратуры Ленинского района, и меня до глубины души возмутила, можно сказать, хамская позиция тогдашнего директора зоопарка Дикунова. Он не признал вину, а принес бухгалтерские расчеты, что в результате «амортизации» животных их ценность стала минимальной. А после продажи шкур и утилизации мяса (на корм другим животным) муниципальное учреждение даже осталось в плюсе. Как ни странно, городская прокуратура встала на сторону Дикунова. Пришлось дойти до Министерства культуры СССР, чтобы доказать вину директора и довести дело до суда.
Легендарные "Молотовские четверги" редакция возродила в 2022 году. Фото: Никита Юдин.
А судьи кто?
– Чем, на ваш взгляд, характерна современная юриспруденция?
– Очень часто вместо государственной инстанции, которая рассматривает дело по существу, вынесение решения становится неким ритуалом. К примеру, в кабинет к дежурному судье, который избирает меру пресечения, заглядывает миловидная девушка-лейтенант: «Мне надо ребенка забирать из садика, дайте быстренько арест». И судья подписывает арест, потому что это стало рутиной. А ведь за каждым таким решением – судьба человека.
– Вы много путешествуете по миру, но все равно возвращаетесь в родной город. В какую сторону он меняется, становится лучше или хуже?
– С одной стороны, Ростов стал очень нарядным, не хуже большинства европейских городов. Меня поразил уровень цифровизации. Банковские приложения просты, удобны, подобные трудно найти за границей. Это о хорошем.
А если о плохом – мне категорически не нравится то, что сегодня делают с историческим центром Ростова. Безжалостно сносятся купеческие особняки, уродуются фасады домов. На центральных улицах вырастают небоскребы, усугубляющие без того плотную застройку. Ростов мог бы гордиться своей архитектурой, она – жемчужина юга России. Но никто об этом не думает. Убивают старые дома, чтобы продать освободившиеся участки. И это просто отвратительно. То, чего я категорически не приемлю.
