Ростовская область, 6 августа 2020. DON24.RU. В самом конце XIX века известный русский художник Виктор Васнецов закончил работу над картиной «Богатыри», на которой изображена богатырская застава и три былинных персонажа: Добрыня Никитич, Илья Муромец и Алеша Попович.

Русская общественность тут же поспешила охарактеризовать данное полотно как творческое воплощение знаменитой государственной политико-идеологической триады: «православие, самодержавие и народность». Но при этом мало кто сегодня знает, что сам автор картины видел в богатырской троице в первую очередь художественное отображение единства трех ветвей русского народа: великороссов, малороссов и белороссов, вышедших из одной «купели» – Святой Руси.

Правда, для нынешней темы нашего повествования более подойдет другая картина Виктора Васнецова – «Витязь на распутье», на которой изображен древнерусский богатырь на коне, читающий надписи на камне с указанными в них предсказаниями на выбранный путь. Похоже, что сегодня этому картинному персонажу уподобилась наша соседка-союзница Белоруссия.
Среди всех бывших союзных республик на постсоветском пространстве она единственная, по мнению видного экономиста-политолога Михаила Хазина, стартовав наравне со всеми после развала СССР, добилась положительной динамики в росте и функционировании своей экономики. По крайней мере, эта тенденция сохранялась до начала мирового финансового кризиса 2008 года.

Сегодня ситуация несколько изменилась. Так, на 2016 год внутренний валовой продукт (ВВП) Белоруссии составлял 4,5% от российского, а в пересчете на среднестатистическую душу населения тогда он почти в 1,4 раза был меньше аналогичного показателя Российской Федерации. При этом надо сказать, что на момент развала СССР в 1990 году Белорусская ССР, имея население в количестве 10,2 млн человек, обладала объемом экономики с поправкой на тогдашнюю покупательную способность доллара (ВВП по ППС) на сумму 53,3 млрд «американских рублей», или 2,7% от аналогичного всесоюзного показателя. Иначе говоря, она занимала, соответственно, пятую и четвертую строчки среди прочих союзных республик в этом своеобразном экономическом рейтинге СССР накануне его крушения.

Кроме того, Белорусская ССР –- один из двух субъектов Советского Союза (другой – РСФСР) кто клал в общесоюзный котел больше, чем из него черпал. Судите сами. На 1990 год в союзной Белоруссии ежегодное производство ВВП по паритету покупательной способности (ППС) на душу населения составляло 15 600 долларов. А потребляла она продукции сельскохозяйственного и промышленного производства, а также различных услуг на одно среднестатистическое лицо на сумму в 12 тысяч долларов. Таким образом, БССР вместе с РСФСР «подкармливала» прочих союзных «братьев» (которые теперь «не братья»). Видимо, по этой причине после развала СССР в правительственных кругах возобладало стремление к созданию Союзного государства Российской Федерации и Республики Беларусь.

Но не все так просто, как кажется на первый взгляд. В Белоруссии почти нет своих природных сырьевых ресурсов (за исключением леса), а доставшаяся от советских времен промышленность в своем массиве с учетом высоких производственных кооперационных связей была представлена крупными объектами сборочного цикла. А так как белорусские власти сохранили многие союзные промышленные гиганты (в отличие от прочих республик на постсоветском пространстве), то для того, чтобы производить в условиях глобальных международных отношений конкурентоспособный товар промышленного производства (те же тракторы с грузовиками и холодильники с телевизорами) и востребованную сельскохозяйственную продукцию на мировом рынке, им пришлось ввести самые жесткие меры государственного регулирования в экономической сфере.

По этой и многим другим причинам, в том числе и потому, что нынешний глава Белоруссии не допустил пресмыкательства перед глобальными структурами МВФ и их контроля над ее финансово-экономическими институтами, Александра Лукашенко на коллективном Западе обозвали «последним диктатором Европы».
Но в то же время нельзя не отметить тот факт, что в последнее время государственные институты нашей соседки-союзницы все чаще оказываются в плену националистических догм, которые берут свое начало в советском прошлом.

Все дело в том, что правящий слой тамошней чиновной бюрократии и политические противники из числа прозападной оппозиции едины в своем идеологическом восприятии ими «суверенной Беларуси» и белорусской «незалежнасци» – с целью превращения их в «подлинно национальный» и, разумеется, «европейский», этнократический режим со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. При этом их сходства и различия наглядно проявляются в области идеологической и культурно-образовательной политики, проводимой в стране, где подавляющее большинство местного населения говорит и думает по-русски, считая русский язык и русскую культуру родными.

Учитывая данное обстоятельство, правящие круги нашей соседки-союзницы используют в своих целях идейное наследие советского прошлого в виде так называемой титульной белорусской нации и ее языка, искусственно насажденных в период существования СССР. При этом в условиях ползучей «белорусизации», осуществляемой мерами административного внедрения белорусского языка через топонимику, систему образования, учреждений культуры и масс-медиа, русский язык и русская культура, издревле пребывавшие в этих местах и являющиеся органической частью современной Белоруссии, под категорию «национальных» не подпадают.

Это тем более странно, так как «великий и могучий» обладает правовым статусом второго государственного языка в этой республике. Иначе говоря, на языке минских чиновников белорусы - это уже не часть единого русского народа, а отдельный этнос, братский (пока еще) по отношению к русским.

Генерал-лейтенант СВР в отставке Леонид Решетников в бытность свою директором Российского института стратегических исследований по сему поводу писал: «Захожу в Полоцке в музей, и экскурсовод рассказывает о белорусском народе, который со средних веков вел борьбу за независимость. И самый первый экспонат в этом музее – газета «Правда», постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) от 1926 года, называется «О создании белорусского языка». Тут же разразилась буря негодования с той стороны, но при этом никто из критиков не обратил внимание на существование, как минимум, еще одного подобного документа – в виде вышедшего в сентябре 1927 года постановления ЦИКа БССР «О белорусизации госаппарата».

Оппозиционные силы, противостоящие Александру Лукашенко и его окружению, пошли еще дальше. Среди тамошней научной элиты есть свой «европейский» взгляд на происхождение белорусского народа. Свою родословную, с подачи западных «кукушек», они выводят от неких мифических литвинов. Между прочим, под этим именем в официальной переписке Русского государства назывались подданные Великого княжества Литовского. В то время как жителей Великого княжества Московского в ответ традиционно величали московитами. И никто тогда не придавал этим словам этническую окраску, потому что литвинами тогда считались не только члены правящей династии Гедиминовичей и деятели польской шляхты из их окружения, но и жители западнорусских земель, захваченных Литвой во время монгольского нашествия на Русь. А также служивые татары, откочевавшие в ее пределы и осевшие здесь после разгрома остатков Золотой Орды в конце XV века.

Нужно обладать недюжинным воображением, чтобы, вопреки историческим фактам, представить Великое княжество Литовское в виде средневековой белорусской государственности. Но именно так можно расценить факт первого помпезного празднования в сентябре 1994 года на государственном уровне 480-й годовщины битвы при Орше, в ходе которой объединенные вооруженные силы Великого княжества Литовского и Польского королевства в 1514 году разгромили русские войска. Более того, эту дату белорусские националисты и некоторые тамошние официальные лица почитают как день воинской славы вооружённых сил Беларуси. С духовно-нравственной точки зрения это выглядит как глумление детей-выродков, отказавшихся от своей матери, над её памятью.
За всей этой словесной шелухой о Союзном государстве в Минске фактически наблюдается отказ от идеалов Белой Руси, исторического, культурного и духовного наследия древнерусских Турово-Пинского и Полоцкого княжеств. Ныне они воспринимаются белорусскими националистами всех мастей (от насельников государственных кабинетов до прозападной маргинальной интеллигенции) как нечто чуждое, враждебное, пришедшее извне, от «имперских русификаторов и их пособницы – Русской православной церкви».

Очень символично то, что современная оппозиция ведет свою мифическую родословную от «белорусского национально-освободительного движения» в северо-западных губерниях Российской империи в первой половине 60-х годов XIX века. А на самом деле речь идет о восстании польской шляхты в 1863 году, стремившейся с помощью западных держав (Англии и Франции) восстановить Речь Посполитую «от можа до можа» (от моря до моря). В то время подавляющее большинство белорусов (кроме лиц католического вероисповедания) воспринимало себя русскими и, ориентируясь на Россию, выступило в поддержку действий русского правительства и его полномочного представителя графа Николая Муравьева-Виленского.

Первыми стали рушить сложившуюся к началу XX века на местном уровне историческую общность, основанную на православно-русской идентификации, большевики, развернув повсеместно борьбу с мифическим «великодержавным русским шовинизмом». Именно они, создавая зачатки современной белорусской историографии, вознесли на пьедестал восстание польской шляхты в 1863 году на территории северо-западных губерний бывшей Российской империи как один из элементов так называемого белорусского национально-освободительного движения. При этом, как явствует из изданного в Минске в 2016 году биографического словаря участников польского восстания 1863–1864 годов, одним из борцов за «незалежнасць» представлен не кто иной, как гонитель православия и ярый русофоб, вешатель белорусских крестьян и православных священников, бандит с большой дороги и просто нравственный урод (а по своему этническому и сословному происхождению поляк-шляхтич) Викентий Калиновский. Его ныне в Минске чествуют как «национального героя». Еще недавно такое не могло присниться даже в кошмарном сне. Это свидетельствует о том, что, как и все подобные маргиналы на постсоветском пространстве, белорусские националисты страдают комплексом национально-государственной неполноценности. Так как причиной создания Беларуси послужило не мифическое «национальное» движение за «незалежнасць», а внешнеполитические факторы. В начале XX века это стало возможным вследствие развала Российской империи и оккупации части её северо-западных губерний войсками кайзеровской Германии и окончательного прихода к власти большевиков на российском постимперском пространстве. А в конце этого столетия современная Беларусь появилась на развалинах Советского Союза, как продукт приложения сил большевистских последователей из числа так называемой либеральной «пятой колонны» с подачи коллективного Запада.

Совсем недавно Президент РФ в одном из своих выступлений затронул одну весьма чувствительную сторону взаимодействия бывших союзных республик на постсоветском пространстве. Он напомнил ее нынешним главам о том, что все эти ныне «независимые» республики создавались в советские времена за счет ресурсов и территорий традиционного ареала обитания русского народа, которые глава Российской Федерации справедливо обозвал русскими «подарками». Правда, во время выхода из СССР бывшие «союзники» почему-то «забыли» вернуть их обратно. Как того требовал закон за № 1409 - I от 3 апреля 1990 года «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». Так как всякий субъект, покидавший Советский Союз, должен был уйти с тем багажом, с которым туда пришел. Естественно, подобный пассаж из уст первого лица Российской Федерации задел за живое многих русофобов на постсоветском пространстве, у которых, как у бесов от вида праведников, сразу зачесались рога и копыта, то есть языки, которыми они не смогли скрыть своего смущения и страха, замаскированных под возмущение. Ибо знают «кошки», чье «мясо» съели. И наша соседка-союзница, увы, здесь не исключение. Она возникла по воле большевиков на западной территории РСФСР в конце 1918 года. Уже 1 января Белорусское временное рабоче-крестьянское правительство, дислоцировавшееся в Смоленске, провозгласило образование Советской социалистической республики Белоруссии (ССРБ).
Поначалу в ее состав вошло лишь шесть уездов бывшей Минской губернии Российской империи. При этом государственная граница Советской России тогда проходила в 40 км от Минска, согласно статьям Рижского мирного договора от 18 марта 1921 года (на иллюстрации). Именно в таком вот виде ССРБ, получившая более благозвучное наименование Белорусской ССР, и вошла в состав Советского Союза.

Первое приращение БССР за счет РСФСР состоялось 3 марта 1924 года, когда решением ЦИКа СССР ей передали 16 уездов Гомельской, Витебской и Смоленской губерний. А позднее к ним добавилось еще два уезда из состава Гомельской губернии. Надо сказать, большинство местного населения в штыки встретило решение о передаче их территорий из состава РСФСР в ведение БССР, поскольку многие откровенно не хотели рвать единства с русским народом, к которому они принадлежали в своем подавляющем числе. Так, согласно подворной переписи в Витебской губернии, проведенной в 1920 году, родным русский язык признало 79,4% населения. Советские власти Гомельской губернии и вовсе были озадачены, когда по все той же переписи 1920 года собственно носителей полесского диалекта великорусского языка насчиталось 22%, в то время как аналогичное дореволюционное действо 1916 года показало наличие 94,6% белорусов, которые идентифицировали себя как часть единого русского народа по принципу: «Я белорус – значит, русский».

Следующее приращение БССР состоялось в 1939 году после освободительного похода РККА в Польшу, в результате чего в ее состав были включены ее нынешние западные территории, захваченные некогда поляками по итогам советско-польской войны 1919–1920 годов.

Вот такие территориальные коллизии приключились с нашей соседкой-союзницей. Все-таки прав наш президент – настала пора прекратить носиться со всеми этими так называемыми «независимыми» республиками, которые, забыв русскую бескорыстную помощь, спешат продаться коллективному Западу за тарелку дармовой западной похлебки.