Ростовские журналисты инициируют изменения федерального закона «О СМИ»
Ростов-на-Дону, 1 ноября 2018. DON24.RU. Ростовские журналисты и преподаватели ведущих донских вузов выступили с инициативой внести изменения в федеральный закон «О средствах массовой информации» с учетом реалий сегодняшнего дня. Социальную ответственность СМИ, экологию информации и проблемы журналистики нового века обсудили эксперты дискуссионной площадки под названием «Как вернуть власть четвертой власти?», которая прошла в пресс-центре «Дон-медиа».
«Никто не питает иллюзий, и мы не наивные гимназистки, чтобы быть уверенными в простом решении проблемы, которая звучит в названии нашей дискуссии. Поэтому давайте подумаем над тем, как вернуть журналистике былой авторитет», – предложил главный редактор Don24.ru Виктор Серпионов, приветствуя экспертов.
Впрочем, по мнению главного редактора Donday.ru Самвела Налбандяна, авторитет СМИ по-прежнему высок. При этом рынок достаточно волатилен: сегодня лидером по статистике посещаемости является один новостной сайт, а завтра пальма первенства уже у другого интернет-ресурса, отметил он.
«Ведь если спортсмен на Олимпиаде занял третье место, он от этого не перестал быть прекрасным спортсменом. Но если мы видим, что ежедневно 200–300 тысяч человек заходят на один сайт и читают новости, это значит, что он популярен, и разговор о потере авторитета не совсем уместен», – констатировал Самвел Налбандян.
Кто роняет авторитет СМИ
Для меня важно, правильно ли корреспондент, которому я даю комментарий, донесет эту информацию до населения, потому что контент бывает достаточно сложным для восприятия, он касается изменений законодательства, а журналист должен доходчивым языком изложить все, не потеряв сути. К сожалению, обратное случается довольно часто, нередко публикуют недостоверные, непроверенные данные», – развела руками сенатор.
В связи с этим случаи привлечения к юридической ответственности возникают все чаще, говорит Ирина Рукавишникова. С одной стороны, это плюс, потому что все должны работать в русле правового поля, но, с другой стороны, эти процессы роняют авторитет журналистики. По мнению члена Совфеда, это вопросы самоконтроля, соблюдения профессиональной этики и стандартов.
Особое сословие?
«Мы, безусловно, учим студентов хорошему, говорим, как добывать и проверять информацию, но когда они начинают работать, эти полученные знания проходят проверку на прочность», – отметила она.
Дилемма, чему же все-таки надо учить студентов – хорошему или реальному, – привела к расколу экспертного сообщества. Мнения разделились. По словам шеф-редактора информагентства «ДОН 24» Софьи Брыкановой, реальное – это далеко не всегда хорошее, радиоведущая «Дон-ТР» Елена Смирнова же была уверена в обратном. Но в любом случае будущим специалистам надо показывать образцы – с этим мнением, которое высказала завкафедрой русского языка и культуры речи РГЭУ (РИНХ) Элла Куликова, согласились все присутствующие.
«К сожалению, в современной коммуникативной ситуации этих образцов очень мало. В том же курсе русского языка, который является основным инструментом журналиста, нужно учить молодежь выполнению этико-речевых норм. Но сегодня даже при доминирующем представлении о плюралистичности образцов реальность такова, что эти нормы утрачиваются», – с сожалением подчеркнула Элла Куликова.
Закон давно не писан
Тем временем, говоря о нормотворческих актах, журналисты пришли к выводу, что в должном виде не работает ни один из существующих документов. Так, по словам руководителя «Мастерской пресс-релизов» Алексея Гриценко, существует кодекс журналистской этики, но «он бесполезен, если по нему практически нет случаев привлечения к ответственности». Продолжая тему, Софья Брыканова заявила, что пора рассмотреть необходимость корректировок федерального законодательства о СМИ с учетом реалий сегодняшнего дня, включая интернет, социальные сети, блогеров, и в заключение напомнила, что действующий закон «О СМИ» был принят в 1991 году.
Высшая мера: за и против
Ростов-на-Дону, 23 октября 2019. DON24.RU. В России не утихают споры о возможной отмене моратория на смертную казнь. Поводом к возобновлению дискуссии послужила трагедия в Саратове, когда рецидивист убил девятилетнюю девочку.
Третьеклассница Лиза 9 октября ушла из дома в школу и пропала. В поисках ребенка участвовали полицейские, волонтеры и сотни горожан. Тело школьницы нашли в одном из гаражей, в совершенном преступлении сознался 35-летний житель Саратова, показав полицейским, как и почему задушил девочку. По словам убийцы, Лиза грубо ответила на его вопрос, и он решил ее наказать. Как выяснилось позже, у преступника есть непогашенная судимость за изнасилование, разбой и «насильственные действия сексуального характера».
После того как в Сети появилась информация о задержании мужчины, жители Саратова устроили стихийный митинг у гаража, где следователи планировали провести следственный эксперимент. Толпа окружила машину полицейских, где в этот момент находился задержанный, намереваясь устроить самосуд. В итоге на место прибыл дополнительный отряд ОМОНа, который помог оттеснить людей. Для того чтобы довести подозреваемого до отдела в целости и сохранности, правоохранителям пришлось переодеть его в форму полицейского.
На фоне происшедшего в интернете начали собирать подписи под петицией за возвращение высшей меры наказания, а Госдума провела опрос на своей официальной странице в соцсети. На вопрос «Как вы считаете, нужно ли вернуть смертную казнь педофилов и для убийц детей?» более 46 тысяч человек выбрали ответ «да» (80% опрошенных). Ответ «нет» выбрали больше 9000 человек (17%).
«Молот» выяснил у экспертов, возможно ли в нашей стране возвращение смертной казни, какие существуют адекватные альтернативы и насколько правильной будет отмена моратория на высшую меру наказания.
Кандидат медицинских наук, врач-психиатр высшей категории, дочь психиатра, разоблачившего Чикатило, Ольга Бухановская:
– Я категорически против возврата к смертной казни, ведь, пока мы не начнем доказывать вину людей профессионально, без «выбивания» показаний, высшую меру наказания ни в коем случае возвращать нельзя. К сожалению, сейчас немало купленных судебных решений, и пока мы будем жить в нашей реальности со сфабрикованными уголовными делами, доказательствами, купленными экспертизами и свидетельскими показаниями, это невозможно, даже если речь идет о высшей мере с приведением в исполнение с отсрочкой на 10 лет. Сегодня нередко «выбивают» показания, засовывая бутылки и электрические провода людям в прямую кишку, причиняя невыносимые боли и страдания. Поэтому, пока не вернутся на прежний уровень мораль и ответственность за свои поступки, пока студенты (будущие адвокаты и следователи) не начнут учиться на достойном уровне, думать и отвечать за судьбы людей, это недопустимо.
Я могла бы одобрить смертную казнь лишь в одном случае: если она будет наказанием за коррупцию. Предположим, человек украл больше 5 млн рублей, и его вина доказана. Доказали – и расстреляли. Но на сегодняшний день дела по коррупции и растратам – словом, по экономическим преступлениям – у нас тоже не доводят до конца. И среди них тоже немало сфабрикованных.
Настоятель храма Всех Святых, иерей Алексей Кашуба:
– Если говорить о моем личном мнении, то хочу напомнить, что в Ветхом Завете, когда Бог давал закон Моисею, он обозначил наказания за смертные грехи и серьезные проступки. Одним из них была смертная казнь. Например, за доказанное прелюбодейство мужчину и женщину прилюдно забивали камнями, чтобы другим неповадно было повторить этот грех. В Новом Завете смертная казнь не была отменена, однако Иисус и не говорил, что она должна сохраниться. Что касается истории церкви, мы помним, что во время правления византийских императоров (кстати, помазанников божьих), в Киевской Руси при князьях и царях тоже были смертные казни. Таким образом, вопрос отмены моратория на смертную казнь – неоднозначный. Конечно, христиане скажут, что человеку надо дать шанс исправиться, но важно и помнить о нашем несовершенном судебном процессе. Были случаи, что человека осуждали на 10 лет и, когда он отсидел девять, перед ним извинялись и отпускали – а многие люди выходят из тюрьмы духовными инвалидами. В любом случае, я думаю, что в этом вопросе церковь поддержит то решение, к которому придет общество.
Член Совета Федерации от Ростовской области Ирина Рукавишникова:
– Возврат к смертной казни в России, на мой взгляд, невозможен. В настоящий момент установлен мораторий на ее применение. Это одно из демократических общечеловеческих завоеваний, которое необходимо сохранить.
Путь другой. Сегодня в России нет никакого жесткого контроля за лицами, склонными к насилию, убийству и т. д. За реальными или потенциальными рецидивистами. Есть опыт зарубежных стран, когда после первого же совершенного преступления – насилия, убийства, особенно в отношении ребенка, – на отбывшего наказание преступника надевается неснимаемый электронный браслет, позволяющий контролировать все его перемещения и контакты. В некоторых странах для рецидивистов практикуется стерилизация.
Кроме того, в качестве наказания за такие преступления уже после отбытия назначенного срока должен соблюдаться жесткий запрет на занятие определенными видами деятельности, связанными с детьми, например работа учителя, воспитателя, тренера и т. д. Законодательству России нужно идти путем установления жесткого контроля за лицами, входящими в группу «потенциально опасных».
Юрист, член экспертно-консультационного совета Госдумы РФ Николай Кандикудряков-Тигранн:
– На этот вопрос сложно высказаться однозначно. Возможно, и стоило бы вернуть смертную казнь за такие жестокие преступления, как педофилия и терроризм. Но такую меру можно рассматривать только в случае неоспоримых доказательств вины, иначе рано или поздно пострадает невиновный. Например, за преступления маньяка Чикатило успели казнить нескольких невиновных людей. Считаю, что вопрос о возврате высшей меры должен рассматриваться только после совершенствования российской судебной системы.
Напомним, 2 августа 1996 года в Бутырской тюрьме был расстрелян серийный маньяк, садист и педофил Сергей Головкин, жертвами которого стали 11 мальчиков. Это была последняя казнь в нашей стране, с тех пор начался «бескровный» период современной России. Отмена смертной казни была важнейшим условием вступления России в Совет Европы, и в 1996 году представители МИД страны подписали протокол № 6 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека.
