Как офицер из Ростова помог состыковать «Союз» и «Аполлон»
Ростов-на-Дону, 12 апреля 2019. DON24.RU. Ростовчанин Владимир Шторгин стал одним из тех, кто принимал участие в космической пилотируемой программе «Союз» – «Аполлон». Именно он отдавал команды космическому кораблю «Союз-19» на стыковку с американским «Аполлоном» 15 июля 1975 года. Сегодня, в День космонавтики, он вспоминает о том, как это было.
– Владимир Владимирович, как вы попали в программу «Союз» – «Аполлон»?
– В 1975 году я, молодой офицер, служил на Камчатке на командно-измерительном комплексе (в/ч 14086). Это самый восточный центр управления космическими аппаратами в нашей стране, последний пункт слежения за космическими кораблями.
Солдаты в/ч 14086 на фоне антиамериканского плаката, установленного на территории части
Проходя Камчатку, космические корабли уходили в другое полушарие, и ни один наземный пункт слежения в СССР видеть их уже не мог.
Когда космические аппараты снова входили в зону видимости, их брали на сопровождение центры дальней космической связи в Симферополе и Евпатории. Кстати, эти центры также работали по программе «Союз» – «Аполлон».
Что касается первого в истории совместного полета космических кораблей СССР и США, то впервые я узнал о нем еще в 1972 году, когда учился в Ростовском высшем командно-инженерном училище имени главного маршала артиллерии Неделина (бывшем РАУ, расположенном на площади Ленина). Тогда нам, военным курсантам, предоставили для изучения закрытую литературу по данной тематике. Это были переводные материалы иностранных, в основном американских, печатных изданий.
– Какова была ваша роль в проекте?
– Я заступил на дежурство в составе основного расчета командно-измерительного комплекса, который находился неподалеку от Петропавловска-Камчатского. Вместе со мной службу несли еще несколько десятков человек – офицеры, сержанты и солдаты.
Этот комплекс предназначался для обеспечения полетов космических аппаратов типа «Союз» и «Молния». Одновременно я участвовал в управлении полетом орбитальной космической станции «Салют», которая летала вокруг Земли как раз в то же время.
Но когда стартовал «Союз-19» с Леоновым и Кубасовым на борту, то все остальные задачи были отложены, и мне было поручено заниматься только проектом «Союз» – «Аполлон».
– Получается, вы управляли первым совместным пилотируемым полетом?
– Надо пояснить, что космическим аппаратом управляют с земли. Именно этим я и занимался на Камчатке.
В состав комплекса входило две антенны – одна приемная, другая передающая. Антенны комплекса «Сатурн» сопровождали космический аппарат, когда он двигался по околоземной орбите. Для переговоров с космонавтами использовалась другая аппаратура – станция «Заря».
Антенны космической связи
– Сколько длился сеанс связи с «Союзом»?
– Обычно не более 8–10 минут. Управление космическим аппаратом осуществляется, когда он находится в зоне видимости. В зависимости от наклонения орбиты «Союз» совершал от 4 до 12 витков в течение суток.
Как только корабль показывался из-за горизонта, на него нацеливались антенны «Сатурна». По командной радиолинии на борт «Союза» поступали команды и программы на управление кораблем.
– Какие, например?
– Отдавались команды на торможение двигателей, на проведение ориентации и стабилизации космического аппарата. Пока космический аппарат находится в зоне радиовидимости, нужно было успеть снять телеметрическую информацию. Телеметрия важна для того, чтобы понять, что происходит с кораблем. Мы смотрели, как корабль выполняет команды, как ведет себя аппаратура, какая температура на борту, каково напряжение питания. Одновременно производились измерения параметров орбиты: дальности и скорости.
Информация эта нужна для уточнения орбиты корабля, которая постоянно меняется. Влияет много факторов: притяжение Земли, влияние Солнца и магнитного поля. Нужно знать, в какой точке корабль появится, рассчитать орбиту. Корректировка орбиты осуществляется путем выдачи команды на включение/отключение двигателей.
Все команды выполняются автоматически. В том числе стыковка «Союза» и «Аполлона» (стыковки редко выполняются в ручном режиме). Как правило, стандартная процедура стыковки происходит на 33-м витке.
– Почему на 33-м?
– Рассчитали, что так лучше с точки зрения баллистики, да и энергозатраты меньше. Сейчас стыковка гораздо быстрее, по короткой траектории, чтобы космонавты не болтались в космосе почти двое суток.
В 1975-м мы контролировали полет со своей стороны Земли, американцы – со своей. Стыковка – важнейший момент в проекте «Союз» – «Аполлон». Мы тщательно следили, чтобы правильно состыковать корабли. Все время проводил на службе, за две недели я редко бывал дома. Зато получил благодарность от госкомиссии, которая отвечала за программу «Союз» – «Аполлон».
– А как проводилась подготовка к полету?
– Ажиотаж в Камчатском центре царил неимоверный. Мы начали готовить наземную аппаратуру за два месяца до полета – проверяли и тестировали приборы, проводили контрольные замеры. Всю технику разобрали вплоть до винтика и собрали вновь. И все равно казусов не избежали. На первом сеансе связи с «Союзом» напряжение электропитания упало до критического минимума, 180 вольт. Я уже думал, что произойдет самопроизвольное выключение. И это в первый же день такого грандиозного события! Но все обошлось, отработали благополучно.
– Почему непримиримые враги, СССР и США, затеяли совместный, почти дружеский проект?
– Луна заставила. Американцы только что закончили миссию на Луне. Да и мы осуществили удачные запуски посадочных модулей. На спутнике Земли к тому времени работали советские «лунные тракторы»: «Луноход-1», первое в мире транспортное средство, побывавшее на другой планете (он прошел 10 км), и «Луноход-2», который одолел 40 км.
Когда специалисты подвели итоги лунных программ, то впервые стало ясно, насколько дорогое удовольствие – исследование Луны. Появилась здравая мысль объединить усилия. Так родился проект совместного полета двух космических кораблей, который должен был послужить началом сотрудничества двух великих космических держав в исследовании космоса.
Полет 1975 года стал отправной точкой для всех последующих совместных программ. Без рукопожатия командиров кораблей Алексея Леонова и Томаса Стаффорда были невозможны совместные полеты космонавтов и астронавтов на станцию «Мир», космические шаттлы, МКС.
Участники полета: Слейтон, Стаффорд, Бранд, Леонов, Кубасов
В тот момент Советский Союз был великой космической державой. Да, американцы высадились на Луне, но это не привело к прорыву в их технологиях. Технических заделов у нас было больше. Не случайно они относились тогда к нам уважительно, как к равноправным партнерам.
Потом было много совместных проектов с США, но такого воодушевления уже не было. Да и американцы уже не жаждали равноправных отношений. А тогда это был первый опыт нашего сотрудничества в космосе. Все хотели провести совместный эксперимент.
Все гордились, что принимают участие в этой программе, чувствовали свою причастность к большим свершениям. Старались сделать все как надо.
Между тем
Ростовская область внесла заметный вклад в развитие космонавтики. Здесь действуют крупные промышленные предприятия космической отрасли, готовят кадры для научных исследований. Помимо этого два советских космонавта родились на Дону.
Шутки про водку и непривычная открытость: как донские студентки покоряют заграничные вузы
Ростов-на-Дону, 8 октября 2019. DON24.RU. Трое студентов из Ростова-на-Дону, поступившие в зарубежные вузы, получили социальную поддержку от московской школы управления «Сколково». В рамках программы «Глобальное образование» три ростовчанки – Мария Сенинец, а также Валентина и Юлия Тамбовцевы – стали обладательницами гранта на обучение за границей при условии, что, получив диплом, они не меньше трех лет проработают по полученной специальности в России. Корреспондент информационного агентства «ДОН 24» побеседовала с девушками и узнала, как приняли их далекие страны, как протекает их учеба и какие планы они строят на ближайшее будущее.
Опа-опа, Америка-Европа
Сестры Юлия и Валентина Тамбовцевы учились в Донском государственном техническом университете. По их словам, о возможности получить грант на высшее образование за границей они узнали на одной из международных выставок, проходивших в Ростове в 2016 году. И воспользоваться ею они решили сразу.
«Нам оставалось поступить в зарубежный вуз и пройти отбор среди возможных участников, заполнив анкету на сайте и предоставив документ о поступлении. Для этого не требовалось сдачи дополнительных экзаменов или написания научных статей», – рассказали девушки, уточнив, что наличие опыта работы и опубликованных статей все же были при отборе преимуществом.
Сейчас сестры проходят обучение по направлению «Инженерные кадры» в Техасском университете в Остине, США.
Мария Сенинец же получила степень магистра в ДГТУ и совмещала преподавание на кафедре «Мировые языки и культуры» там и в Центре международного обучения и тюнинга. Во время учебы в магистратуре она изучала испанский как второй иностранный язык, контактировала с испаноязычными партнерами вуза, координировала работу дискуссионного клуба на кафедре, а также занималась переводом текста меморандума о российско-испанском сотрудничестве, подписанного в целях распространения в России изучения испанского языка.
Поняв, что этот язык стал занимать все большее место в ее жизни, она решила, что хочет познакомиться с образовательной системой Испании изнутри.
«Вопрос страны обучения был для меня предопределен. Что касается университета, то тут тоже у меня не было сомнений. Как только в списке программы появился Автономный университет Мадрида, я сразу начала поиски научного руководителя. Это очень престижный университет в Испании. Кроме того, Мадрид – это столица Испании, административный, культурный, политический и географический центр», – поделилась ростовчанка.
С 2016 года Мария проходит обучение по направлению «Педагогические кадры».
Приветливые американцы и открытые испанцы
Рассказывая о том, как проходил процесс вливания в студенческое сообщество других стран, все три девушки признались, что проблем у них с этим не было. И в США, и в Испании к гостям из России отнеслись дружелюбно.
«США – страна удивительного культурного и национального разнообразия, поэтому здесь не принято судить человека по тому, где он родился или откуда приехал. Поначалу было сложно приспособиться к необыкновенной приветливости и открытости американцев, но это сложно назвать дискомфортом. Скорее наоборот, возможностью научиться у них дружелюбию и уважительному отношению к окружающим. За два года, проведенных в Америке, мы ни разу не столкнулись с отрицательным к нам отношением из-за того, что мы из России», – признаются Валентина и Юлия.
Мария, в свою очередь, призналась, что с испанцами ей приходится сложновато, но всему виной разнообразный и быстрый испанский язык.
«До поступления у меня был сдан международный экзамен DELE по испанскому на уровень В2. Потом, уже в Мадриде, я прошла обучение в официальной школе языков на уровне С1 и сдала соответствующий экзамен. Официальные школы языков в Испании – это государственные учреждения, дипломы которых ценятся выше, чем международный экзамен DELE. Но тем не менее когда, например, мы в университете идем на обед, я все еще не могу полноценно участвовать в беседе. Если в ней принимают участие несколько человек из разных регионов Испании, а также из стран Латинской Америки, я просто не успеваю обрабатывать информацию и выдавать реакцию, так как они очень быстро говорят, все с разными акцентами, и не ждут паузы, чтобы вставить свой комментарий, постоянно перебивают. Это не считается грубым, но только в неформальной обстановке», – рассказывает девушка.
Она добавила, что в менталитете испанцев также есть некоторые вещи, к которым ей было сложно привыкнуть.
«Испанцы любят задавать очень личные вопросы малознакомым людям, чем иногда ставят меня в ступор. Вообще, многое, что в России считается дурным тоном, здесь норма. В университете, например, между студентами и преподавателями нет никакой субординации. Да, скажете демократия, но я знаю, какие неудобства это доставляет преподавателям. При этом преподаватели могут прийти в университет в спортивном костюме или в шортах. У нас так не принято», – отмечает Мария, подчеркивая, что большинство испанцев – очень открытые и дружелюбные люди.
Впрочем, стереотипы о русских все же бытуют и в той стране, и в другой.
«Самые распространенные стереотипы – это то, что в России круглый год зима и медведи по улицам ходят!» – смеются Юлия и Валентина.
Испанцы же в этом отношении оказались оригинальнее, хотя и не намного:
«Часто приходится слышать шутки про шпионаж. А еще классический вопрос: «Как ты там живешь в этом холоде?» И когда я говорю, что в Ростове летом +40, это вызывает недоумение. Я помню, на одном семинаре со студентами магистратуры зашел разговор о России, и один студент сказал, что он про Россию знает только три слова: водка, холод, коммунизм. Да, медведи с балалайками уже не в моде», – заметила Мария.
По ее мнению, на формирование подобных стереотипов во многом влияют местные СМИ.
«В Испанию доходят только самые странные новости. Например, что в Сибири люди отравились шампунем (когда был случай с настойкой боярышника) или что гражданку Испании приговорили к пяти годам тюрьмы, за то, что она украла в аэропорту Пулково всего лишь губную помаду. В то время как она была задержана до выяснения обстоятельств кражи косметички с украшениями на достаточно крупную сумму, которую она, к тому же, украла прямо под камерой видеонаблюдения. Много мемов про Россию появляется в социальных сетях при любом удобном случае. Из последних, например, помните парня из УРФУ, который хотел сфотографироваться возле президента? Я впервые узнала о нем от испанских друзей, приславших мне мем-гифку с подписью «Как выиграть путевку в ГУЛАГ», – рассказывает девушка.
Научная семья
Несмотря на то что и американская, и испанская система образования кардинально отличаются от российской, все три девушки отзываются об учебном процессе крайне положительно.
«Поначалу было очень сложно приспособиться к учебному процессу, но со временем стали четко видны его преимущества. Архитектурная школа Техасского университета является одной из лучших в США и дает возможность студентам без получения степени бакалавра архитектуры получить степень магистра архитектуры, что невозможно сделать в России. Нам открыт доступ к многочисленным инновационным технологиям, таким как 3D-принтеры, лазерные установки, деревообрабатывающие станки и дроны, что позволяет воплощать самые креативные идеи в жизнь. Каждый из преподавателей Архитектурной школы имеет стаж работы в лучших архитектурных фирмах Америки, а также в самых престижных университетах, благодаря чему возможен баланс между теоретическим материалом и практическими навыками», – делятся сестры Тамбовцевы.
Мария Сенинец тоже признается, что учеба в аспирантуре не дается легко, и дело тут в ее специфике – аспирантам предоставляется практически полная автономия. То есть у них нет общей для всех образовательной программы.
«В первый семестр аспирант совместно с научным руководителем разрабатывает план проведения диссертационного исследования, который утверждается координационным советом программы. У каждого аспиранта он свой, индивидуальный, и со многими, кто обучается по этой же программе, я просто не знакома. Основными попутчиками на моем пути стали участники исследовательской группы по наднациональной образовательной политике GIPES. Это уникальное междисциплинарное сообщество педагогов, исследователей, аспирантов и студентов, объединенных общими темами исследований. А еще это мощный источник информации по узкой тематике. В рамках группы проводятся различные образовательные мероприятия, проекты, пишутся совместные научные работы и так далее. Именно участники исследовательской группы стали моими вдохновителями, единомышленниками и друзьями, которые всегда готовы подсказать и помочь. Это моя научная семья», – признается Мария.
А потом – назад в Россию, знания применять
Несмотря на то что до завершения обучения еще далеко – сестры Тамбовцевы окончат магистратуру в 2020 году, а Мария Сенинец защитит диссертацию в 2021 году, – девушки уже задумываются о том, что будут делать по возвращении в Россию.
Мария отмечает, что защита диссертации – это только начало научной жизни исследователя. Она планирует разместить публикации результатов своей работы в различных научных изданиях – на испанском, русском и английском языках. А затем – вернуться в Ростов, где она надеется принести пользу.
«В программе помимо списка зарубежных университетов для обучения есть список рекомендованных работодателей. Мой родной ДГТУ входит в этот список. Мне хотелось бы работать на развитие отношений с Испанией и испаноговорящими странами, в том числе с целью проведения педагогических сравнительных исследований. Я думаю, такой обмен опытом, идеями и результатами исследований был бы очень полезен», – считает девушка.
Она подчеркивает, что в России ученые ориентируются на англо-американский опыт, в то время как, на ее взгляд, в Испании и Латинской Америке есть сильные научные школы, которые мало известны российской академической общественности:
«Российские научные школы тоже малоизвестны в испаноговорящем мире. При этом труды российских педагогов прошлого (Толстого, Макаренко, Выготского) очень ценятся там. Установление диалога между испаноговорящими и русскоговорящими педагогами-исследователями я вижу как свою профессиональную миссию в долгосрочной перспективе».
Юлия и Валентина, в свою очередь, рассчитывают получить достойную работу в одной из архитектурных фирм Ростова, с которой сотрудничает программа «Глобальное образование». Однако, на их взгляд, сегодня список подходящих работодателей невелик, и они надеются, что за год он расширится.
«Несмотря на то что Ростов является нашим приоритетным местом поиска будущей работы, мы открыты всем возможностям и будем рассматривать также и другие города, так как уверены, что навыки, полученные в США, будут востребованы во многих архитектурных фирмах по всей России», – добавляют девушки.
Ответить