Ростов-на-Дону. 5 июля 2019. DON24.RU. 5 июля исполняется пять лет со дня завершения героической обороны Славянска. Ополчению Донбасса не удалось удержать за собой город, и его потеря была воспринята как тяжелый удар. Однако эти 72 дня стали великим временем, заложившим основы будущих побед восставшего народа над бандеровщиной. Не зря же в ДНР так и говорят: «В Славянск пришли отдельные ополченцы, вышло же из Славянска настоящее закаленное в боях войско!»

Напомним нашим читателям, что в ночь на 5 июля 2014 года ополчение прорвало выстроенную украинской армией линию обороны и в организованном порядке вышло из окруженного города. О тех событиях и сейчас не прекращаются жаркие споры: на осознание происходившего в те дни уйдут годы. Сегодня своими воспоминаниями и размышлениями о происходившем тогда в Донбассе делится наш специальный корреспондент в ДНР. 

Новый Брест

«Держись, Славянск, ты станешь новым Брестом!» – поется в песне, сложенной в те дни. Славянск действительно стал для Донбасса неким подобием Брестской крепости, где был дан первый бой бандеровщине, где появились первые его герои. Сражение за этот город оттянуло на себя значительное внимание украинской стороны, что позволило ДНР и ЛНР провести референдум, а также отмобилизовать ополчение.

12 апреля 2014 года в Славянск прибывает отряд Игоря Гиркина (Стрелкова) и берет под контроль местное управление МВД. Буквально на следующий день Совет национальной безопасности и обороны Украины объявляет о начале так называемой АТО – карательной операции против Донбасса. Спустя несколько часов с обеих сторон появляются первые убитые: так конфликт перешел в военную стадию.

Фото images.aif.ru

До сих пор продолжаются дискуссии на тему целесообразности такого шага со стороны Стрелкова, а некоторые «диванные гвардейцы» даже называют его авантюристом. Здесь нужно понимать несколько простых вещей. Во-первых, когда наступает переломный момент истории, то ты вынужден будешь стать авантюристом: в хорошем или плохом смысле этого слова – зависит от тебя, но будешь вынужден. Причина простая: готовых планов и решений в такие времена просто не существует, поэтому приходится действовать методом проб и ошибок на свой страх и риск. Как непосредственный участник тех событий могу заверить, что весной 2014 года импровизация царила не только в Донецке и Луганске, но также далеко за пределами шахтерского края.

Во-вторых, в любом массовом народном движении наступает такой момент, когда оно либо переходит на новый уровень, выдвигая ярких, радикальных и бескомпромиссно настроенных лидеров, либо сворачивается и сдает свои позиции. Хорошо помню, как в первой декаде апреля 2014 года в дни провозглашения ДНР сама атмосфера в Донецке была пропитана насущной потребностью в таких предводителях, способных взять дело в свои руки и повести людей за собой. И такие предводители появились.

И наконец, любое народное движение переживает ряд этапов в своем развитии. Один из них мы условно назовем романтическим этапом, последующий – героическим. Романтический этап – это митинги на площадях, демонстрации и относительно мирное взятие отдельных объектов протестующими под свой контроль. Насилие становится атрибутом последующего этапа – героического, когда стороны вступают в силовое противостояние. Оба этих этапа сопровождаются выдвижением ярких лидеров, а также иных узнаваемых в медиапространстве фигур. Помимо Стрелкова такой фигурой в дни битвы за Славянск, например, стал легендарный Арсен Павлов, более известный под позывным «Моторола». Тогда же Всемирную паутину облетела фотография «Казак Бабай», на которой был изображен колоритный бородатый доброволец из Краснодарского края с автоматом, в тактических очках и в мохнатой папахе. А за пределами Славянска в те же самые дни появились Игорь Безлер в Горловке (ДНР), Алексей Мозговой в Северодонецке, Николай Козицын в Перевальске и Павел Дрёмов в Стаханове (все три города – в ЛНР).

Фото cdn1.img.ukraina.ru

К сожалению, не все активные участники героического и романтического этапов борьбы находят себя в последующий период, когда осуществляется переход к планомерному государственному и военному строительству. Например Арсен Павлов вполне нашел себя в новых реалиях и стал прекрасным боевым командиром уже регулярных воинских формирований, оставаясь им до своей гибели осенью 2016 года. А вот пользовавшиеся колоссальным авторитетом летом 2014 года Стрелков и Безлер найти себя в новых условиях не смогли: как военные деятели оба они были на своих местах, но удачными политическими фигурами их вряд ли можно назвать.

Почему же Стрелков пришел со своим отрядом именно в Славянск, а не в какой-либо другой город Донбасса? Славянск расположен на автодороге Харьков – Ростов-на-Дону, является железнодорожным узлом и примерно равноудален от Харькова, Донецка и Луганска – весной 2014 года все три вышеупомянутых города были центрами антибандеровского сопротивления. Также в Славянске берет начало канал «Северский Донец – Донбасс», являющийся главным источником пресной воды в промышленных районах шахтерского края и представляющий собой на основном своем протяжении огромного диаметра трубу, по которой содержимое под баснословным давлением подается на водораздел Донецкого кряжа. В военном отношении Славянск ценен тем, что с запада к нему примыкает Изюмский плацдарм, ставший ареной жесточайших боев летом 1943 года: расположенные на нем господствующие высоты давали возможность советским войскам развивать наступление в направлении таких важных логистических центров, как Лозовая и Павлоград. Поэтому Славянск был взят Стрелковым и его людьми с надеждами на дальнейшие перспективы развития Русской весны: в том случае данный район был бы весьма полезным.

Проза профессии военкора

Моя поездка в осажденный Славянск в середине июня 2014 года сорвалась в последний момент по самой что ни на есть досадной причине. Я должен был подменить работавшего там товарища из Москвы, но тот, вернувшись намного ранее намеченного срока, попросил у меня взаймы денег на дорогу домой: не уложился в запланированный бюджет. Пришлось помогать товарищу той суммой, которая была отложена на командировку.

Далеко не все читатели представляют себе, что работа аккредитованного журналиста в «горячей точке» – дело весьма затратное. Среди этой категории работников СМИ даже бытует циничная поговорка: «На войне много не заработаешь, если вообще в долги не влезешь…» Самое первое, с чем столкнется журналист в прифронтовой зоне, – это не всевозможные опасности, а именно затраты. И они будут колоссальными: приезжий журналист должен быть готов, к тому, что местные его станут воспринимать именно как неиссякаемый источник денег. Попытки сэкономить могут кончиться трагично, поэтому придется жить в рекомендуемой для прессы гостинице, ездить с уже проверенными водителями и даже питаться там, где подскажут, а совсем не там, где дешевле.

В тот же осажденный Славянск редко кто из таксистов соглашался ехать тайными тропами дешевле, чем за 650 гривен в один конец, при тогдашнем курсе 12 гривен за доллар США: эта сумма в то время равнялась примерно половине средней украинской пенсии. Через украинские блок-посты ехать было в несколько раз дешевле, но где такая поездка закончилась бы – комментарии излишни. В местной гостинице товарищу предложили номер за 700 гривен в сутки, и это притом что в городе к тому времени почти не было электричества, интернета и мобильной связи, а единственным питьевым источником был находившийся во дворе фонтан с позеленевшей водой, которую тут же кипятили на костре. В общем, денег моему товарищу тогда хватило меньше чем на неделю работы, да и то впритык. После ревизии оставшихся в моем кошельке средств стало понятно, что дальше Краматорска уехать не удастся. Бесплатно добраться можно было только в рядах ополчения, но в Славянск и так было немало желающих, поэтому из добровольцев отбирали только обладателей требовавшихся на месте военно-учетных специальностей.

Некоторым из моих донецких коллег удалось попасть в осажденный город именно в качестве ополченцев. Уже позднее мне довелось общаться с одним из них – Геннадием Дубовым, рассказавшем о своем боевом пути лета 2014 года в книге «Рыцари Новороссии». Приведу небольшое интервью, в котором он вспоминал о днях, проведенных в Славянске:

«– Как только начались первые марши протеста в Донецке, бросил все остальные дела и стал заниматься общественной деятельностью. Создал первую официальную газету ДНР «Голос народа – голос республики». После того как референдум был проведен, я понял, что на информационном фронте свою миссию выполнил и одержал победу, пришел к тому, что все решает оружие, и сразу же поехал в Славянск к Игорю Стрелкову, который меня направил в подразделение Моторолы под Семеновку (восточный пригород Славянска, как и упоминаемая далее Николаевка. – Прим. автора). И от Семеновки до донецкого аэропорта с ним прошел все бои, прежде всего в качестве бойца, и только потом – в качестве корреспондента. Этим я вообще не хотел заниматься, потому что изначально моя цель была быть просто бойцом, а потом, если останусь жив, написать об этом книгу.

– Что наиболее запомнилось?

– Возле передового рубежа в Семеновке мы с Артистом шли к Ермаку, который в тот момент остался один на позиции и остановил во время страшного боя наступающие украинские танки. Смотрим, во дворе уцелевших домов играют мальчик и девочка из очень бедной семьи, которой не за что было выехать. Девочка выбежала на дорогу, и тут начался минометный обстрел. Хлоп – и эта дымная и огненная пасть ребенка просто исчавкала. Выплюнула только косичку.

Как-то ночью я просыпаюсь от того, что кто-то по-волчьи стонет: то ли рычит, то ли воет. Это был боец с позывным «Север». Потом дергает меня за плечо и говорит: «Гена, я ее похоронил...» Я спросонья ничего не понимаю, тут начинается обстрел, а мы тогда втроем держали колбасный цех, целое направление. Говорю: «Кого ты похоронил?» Он плачет, здоровый мужик сидит и ревет: «Косичку...» Две недели Север носил в подсумке косичку этой девочки… Это и есть символ нынешней войны: вспоминать остальные боевые эпизоды по сравнению с тем, что случилось с этой девочкой, вообще не имеет смысла.

– Вам довелось выходить из Славянска…

– Отступление из Славянска, столь «любимое» противниками Стрелкова, войдет в учебники истории как блестящий оперативно-тактический ход великого полководца. Там все было просчитано до мелочей: вышли с минимальнейшими потерями, когда все заблокировано и осталась одна полевая дорога. Не было там брошено оружия, как говорят некоторые: нам нечего было бросать, у нас не было тяжелого оружия. Самое тяжелое, что у нас было, – это ПТУРы: если каждый пятый сработает – великая радость. Еще у нас были РПГ с такой же степенью срабатываемости и противотанковые ружья 1943 года выпуска, те самые, которыми наши прадеды останавливали нацистские танки.

– Ряд экспертов и публицистов считает, что летом 2014 года Донецк хотели сдать украинской армии. Так ли это, на ваш взгляд?

– Мы пребывали в Славянске в совершеннейшем информационном вакууме. Связи нет, интернета нет, для того, чтобы передать информацию, мне надо было под обстрелами выбираться в Николаевку и искать, где работает интернет, чтобы слить маленькое сообщение, передать несколько фото или видео. Мониторить ситуацию времени не было: как что происходит реально в Донецке, мы не знали. Когда пришли в Донецк, первым впечатлением было – да, город хотят сдать. Не было никакой обороны, видимо, кто-то рассчитывал на схему: Стрелков и ополчение погибают в Славянске, из нас делают миф, и этот миф всем показывает, что вооруженное сопротивление бесполезно. Республика не сдана, но все героически погибли. Но все эти расчеты недругов были опрокинуты нашим блестящим выходом из Славянска».

Город-символ

Можно ли было отстоять Славянск? В условиях лета 2014 года в том, что город продержался в осаде два с половиной месяца, большая заслуга гарнизона. Начнем с того, что Славянск крайне неудобен с точки зрения обороны: он находится в котловине и со всех сторон окружен господствующими высотами. Кроме того, к началу июля ополчение в ходе тяжелых боев оставило находящиеся на левом берегу Северского Донца города Святогорск и Красный Лиман, а также не смогло удержать Северск и Соледар на правобережье. Иными словами, гарнизон Славянска сражался уже в достаточно глубоком тылу противника.

Военная история за последние полтора столетия знает только один случай успешной обороны города, находившегося в тотальной сухопутной блокаде. Это абхазский город-герой Ткварчели (ныне – Ткуарчал): в ходе 412 дней Ткварчельской обороны 1992–1993 годов ополченцы Абхазии выстояли против грузинских войск, оказавшихся неспособными к войне в горах. И это притом что никакого другого сообщения с внешним миром, кроме весьма нерегулярных рейсов вертолетов, у ткварчельцев не было. Морским крепостям в этом отношении проще: успех Ленинграда связан с тем, что водные коммуникации нарушить сложнее.

Фото voenpro.ru

С оставлением Славянска Донбасс не был потерян. Его защитникам удалось вывести из окружения основные силы гарнизона: мощная, хорошо организованная и набравшаяся боевого опыта группировка ополченцев не погибла в котле и не была взята в плен, как планировалось украинским командованием. Не будучи скованной одним участком фронта, она получила широкие возможности и для военного строительства в виде собирания армии из разрозненных отрядов ополченцев, и для маневренной войны.

Но самое главное – оборона Славянска, отвлекавшего на себя большие ресурсы врага, позволила Донбассу мобилизовать силы для дальнейшей борьбы. Кроме того, именно под Славянском Украина потеряла практически всю свою боеспособную на тот момент авиацию, являющуюся «богом современной войны»: по сути дела, после этого сражение превратилось в противостояние артиллерийских систем. И в скором времени ситуация действительно переломилась в пользу сражающегося Донбасса: победные бои на Саур-Могиле, Иловайский и Изваринский котлы, освобождение Приазовья…

В дни обороны Славянска появились первые герои нынешней войны, такие как Гиви и Моторолла. Там же, на Донбасской земле, был возрожден Георгиевский крест как символ русской воинской доблести. И сегодня, когда на улицах Донецка видишь людей, награжденных медалью «За оборону Славянска», невольно проникаешься чувством уважения к тем, кто дал первый бой бандеровщине.

Безусловно, остается надеяться, что Славянск однажды будет освобожден от бандеровцев: неприлично требовать реванш за сданные без боя позиции, а вот вернуть потерянное в неравном сражении вполне этично. 72 дня на рубеже весны и лета 2014 года сделали этот город настоящим символом русской доблести. А символы врагу на поругание не оставляют.